Два взгляда на один невроз. Записки кризисного психолога. Иосиф Гольман

ать. Все эти истории, кейсы жизненные, захватывающие, проглатываются на одном дыхании.

      Второй – читатель получает немалую практическую пользу от чтения. Доступно изложенные знания в значительной мере можно применить и для улучшения собственного психологического статуса, и для психологической поддержки родных и близких. Ведь прилагаемые рекомендации проверены на богатейшем опыте автора и его коллег.

      И еще один важный аспект.

      Психические и психологические расстройства в нашей стране сильно стигматизированы, люди порой просто боятся обращаться за помощью, даже когда им действительно плохо.

      Читая же взятые из жизни истории, они примеряют их к себе. И начинают понимать, что помощь не только необходима, но и возможна. А это уже прямой путь к выздоровлению.

      Приятного всем чтения! И полезного!

      Введение от автора

      Однажды, еще в юности, я вдруг неожиданно для самого себя понял, что человек бывает счастлив или несчастлив не только из-за каких-то житейски объяснимых причин. И что есть большое количество несчастливых людей, у которых вроде бы все отлично: здоровье, финансы, быт, близкие. А они все равно несчастливы.

      Причем если таким людям на пути встречались реальные проблемы, то ситуация лишь усугублялась, несчастья множились. А вот когда реальные проблемы удавалось решать, то счастья все равно не наступало.

      Это было непонятно и как-то очень по-человечески несправедливо. Но такое было.

      И это ощущение несправедливости вызывало сильное желание им помочь.

      Однако мой личный путь в практическую психологию оказался сложным и сильно извилистым. Изначально я хотел стать врачом-психиатром. Старшие друзья, уже практикующие молодые доктора, устроили мне несколько «экскурсий» в психиатрическую больницу. И… я испугался. Напомню, в начале 70-х годов в арсенале медицины не было ни атипичных нейролептиков, ни нетоксичных антидепрессантов, ни методов визуализации работы головного мозга, ни сегодняшнего понимания сложнейших процессов, в нем происходящих (кстати, тоже весьма далекого от полной ясности).

      К счастью, я не увидел в больнице никакой карательной психиатрии. Врачи честно делали свое дело, большинство пришло в профессию, как говорится, «по любви». Меня напугало совсем другое: беззащитность пациента перед психическими болезнями и «беззубость» тогдашней медицины в борьбе с этими заболеваниями. Я, например, увидел злокачественное течение шизофрении. И рецидивы у людей, которые, казалось бы, покинули клинику здоровыми.

      В общем, я испугался – и вместо медицинского вуза поступил на техническую кибернетику. Инженер-математик. Теперь, по прошествии почти полувека, не жалею об этом: математика – основа всех наук.

      Потом аспирантура, защита диссертации по ударно-волновым течениям в водороде.

      Вот только желание исправить замеченную в юности несправедливость никуда не делось. Тем более, – несправедливость порой даже смертельную.

      Буквально через месяц после вуза один молодой сотрудник нашей лаборатории обмотал себе руки проводами и прямо на экспериментальном стенде убил себя. Зачем он это сделал? Почему не захотел жить в таком прекрасном мире? Меня это чрезвычайно сильно шокировало, очень хотелось разобраться и помочь таким, как этот несчастный.

      Впрочем, жизнь к резким переменам не располагала. Появилась семья, дети, а менять зарплату кандидата технических наук на студенческую стипендию я готов не был.

      Однако и здесь выпадали счастливые возможности.

      В советское время нас, научных сотрудников, часто таскали то в поле, то на овощебазу, – спасать урожай. Подвернулась возможность избавиться от этой напасти, записавшись на вечернее отделение Университета марксизма-ленинизма. Тоже не Сахарова года без вечеров. Но – не овощебаза, да и, глядишь, чему-то интересному научат.

      И ведь научили! Два года на факультете идеологических кадров я провел в обществе военных психологов. И это были очень знающие люди. И знания оказались весьма полезными. Особенно когда применяешь их в мирных целях.

      Потом еще было второе высшее в МГУ, на факультете журналистики. Тоже психологию преподавали достаточно глубоко. А главное – я настолько заинтересовался всем этим, что включился механизм самообразования: получение новых профессиональных знаний по данной тематике стало приятной необходимостью.

      Параллельно я занимался бизнесом и экономикой, издавал журналы и заведовал первой в России кафедрой рекламных технологий в МосГУ.

      И да, понемногу начал помогать окружающим разбираться с их психологическими проблемами. Они сами как-то меня находили, и я видел: кое-что у меня получается. Это еще не было профессией, без диплома и без оплаты. Скорее, хобби.

      Однако в какой-то момент я понял, что далее хочу заниматься только этим. Бизнес был заброшен, а я пошел учиться в РГСУ, на клиническую психологию. Это и было началом моей реально профессиональной деятельности. Я и сейчас учусь: заканчиваю магистратуру в МГППУ, добавив к клинической психологии