Рок и Кара. Ксения Власова

то, что для других станет открытием: рана, нанесенная Воином, оказалась смертельной. Для моего брата все было кончено, но я не хотела в это верить.

      Я жаждала все исправить. Собрать пепел и им начертить новый узор. Ведомая страхом, злостью и отчаянием, я сделала то, чего делать было нельзя: сплела нити брата с собственной жизнью.

      – Кара, у тебя кровь течет из носа, – испуганно прошептала Рони.

      Я вытерла нос пальцами, чувствуя, как на них осталось что-то теплое и липкое. Перед глазами все плыло, я видела лишь расползающийся узор собственных нитей.

      С каждым мгновением он становился тоньше, бледнее. Сила, что раньше питала меня, исчезала – будто река поменяла русло и воды хлынули в другой источник.

      Я стиснула зубы, сдерживая крик. На грудь словно опрокинули котел раскаленного свинца. Дышать стало больно, почти невозможно.

      – Кара, у тебя под ногтями тоже кровь…

      Я снова ощутила на себе чужой взгляд – ищущий, встревоженный. Он принадлежал не сестре и буквально вырвал меня из океана боли, в котором я растворялась.

      Я отчетливо поняла, что, если не отпущу Света, сама шагну за ним. Только благодаря мне его сердце еще бьется, но каждый жадный вдох брата лишь оттягивает неизбежное. И цена этой отсрочки – моя жизнь.

      В этот момент я согнулась, не в силах сделать вдох. Удар в живот был настолько болезненным, будто его нанесли мне, а не брату. Это оказалось слишком. Нашу тонкую связь будто с размаху разрубили топором, и я потеряла брата. Во всех смыслах. Я больше не видела Света изнутри, но и снаружи мой взгляд его не отыскал – брат с головой ушел под воду.

      Кажется, я закричала. Не знаю зачем. Я уже понимала, что он ничего не чувствует, последний удар сердца раздался, когда порвались связывающие нас нити.

      Как в вязком кошмаре, я наблюдала за соперником. Тот нырнул, а затем встал над водой с телом брата. Если у толпы еще оставались сомнения, то я знала наверняка: Свет уже не очнется.

      Минуты показались часами. Жрец склонился над телом Света, опустил голову ему на грудь в надежде поймать прерывистое дыхание, а затем тяжело поднялся. В наступившей тишине он чуть надломленно, но достаточно громко, чтобы услышали все, провозгласил:

      – Поединок окончен. Свет, сын короля, погиб. Воин, одолевший его в честном бою, может готовиться к коронации. Если через три дня никто не бросит ему вызов, он станет королем Тринадцати кланов.

      Жрец первым опустился на одно колено перед победителем поединка, а за ним и все остальные. Я рухнула на землю, не видя ничего и никого вокруг. Впервые в жизни я упала в обморок, но, признаться, была этому даже рада.

      – Кара, нас убьют на рассвете?

      – Нет, милая. Нам дадут три дня на молитвы и скорбь и лишь по истечении этого времени отправят к предкам-зверям.

      Шута прижалась ко мне справа, Рони – слева. Первую ощутимо потряхивало, она не замолкала ни на минуту, вторая часто-часто всхлипывала, но молчала.

      – Это будет больно?

      Воин,