Друг Президента. Сергей Зверев

каких?

      – Которые вся Россия смотрит.

      – И не только Россия, они по СНГ транслируются, в дальнее зарубежье, – с готовностью объяснял Балуев.

      – Меня влиятельные друзья интересуют, от которых многое зависит.

      – Есть такие. Повсюду. Мы же – телевизионщики – одна команда. Помогаем друг другу. Поддерживаем… почти всегда поддерживаем, – добавил Балуев.

      – Бери телефон и звони им по очереди. Всем. Ничего не объясняй, только говори, чтобы внимательно за твоими новостями следили и готовы были их в свои выпуски включить.

      – Сделаю, но не обещаю, тут уж как они сами решат. Если посчитают, что новость интересная, горячая, включат, а если нет…

      – Для тебя новость, что я сейчас в твоей студии, в твоем кабинете с автоматом, – интересная?

      – Горячая, очень горячая. Я бы включил в выпуск, случись такое с другими.

      – Но это случилось с тобой. Так что постарайся быть убедительным, – Умар потрепал Балуева по щеке, – как у вас принято говорить? Новости – моя профессия?

      – Прямо сейчас?

      – Именно. Начинай, – и Умар придвинул аппарат к Балуеву.

      Бихлис стояла у дверного косяка так, как вернулась с улицы: в белом парике, в пальто.

      – А ты не стой, словно в гостях. Ты здесь хозяйка, а не он. Садись и ствол с него не спускай. Если болтать лишнее начнет, стреляй сразу в голову. И глушитель свинти, так, чтобы на том конце провода услышали.

      Балуев с ужасом сообразил, что от страха позабыл номера телефонов, по которым ему приходилось звонить несколько раз в день.

      – Я записную книжку возьму, – вопросительно посмотрел он на безразличную ко всему Бихлис.

      – Надо – бери, – голос женщины, сидевшей перед ним на расстоянии вытянутой руки, звучал глухо, словно издалека.

      – Вот, вот она, – демонстрировал владелец «Ока» ежедневник в матовой кожаной обложке, извлеченный из портфеля. – В Германии на распродаже купил, – продолжал тарахтеть Балуев, боясь умолкнуть, – она двадцать пять евро стоила, а я ее за пятнадцать купил. Повезло. Хоть и на прошлый год, а какая разница? Только дни недели разные. Я же каждый день работаю и в выходные.

      Балуев чувствовал, что, когда он говорит, Бихлис прислушивается и в ее глазах появляется что-то осознанное, но стоит замолчать, и перед ним появится женщина, лишенная чувств, мыслей, способная нажать на спусковой крючок, когда ей вздумается.

      «Да она с ума сошла, – в отчаянии подумал Балуев, – с Умаром хоть договориться можно. Он знает, чего хочет. А с ней? С ней не договоришься. Нажмет на спуск и глазом не моргнет».

      – Вот, обрез у записной книжки золотой, – пролистал страницы владелец студии.

      Умар действовал быстро. Братья Магомед и Таус уже включили генератор, коридоры студии залил яркий слепящий свет.

      – Включай прерванный фильм, – распоряжался главарь террористов в аппаратной.

      – С какого места? – задал чисто профессиональный вопрос видеоинженер и, заметив непонимание в глазах Умара, пояснил: – Я могу отмотать так, чтобы