В годину славы и печали. Евгений Белогорский

в больших переменах, Лавр Георгиевич, и чтобы провести наш корабль сквозь опасные рифы, ей нужен смелый капитан.

      Услышав последние слова Иванова, Корнилов с удивлением поднял на него глаза. Он твердо наметил для себя скорую отставку после окончания войны и передачи власти Учредительному собранию.

      – Поясните.

      – Боюсь, что господа политиканы не смогут провести все то, о чем мы сейчас с вами говорили. Совсем не смогут, – Иванов вновь затянулся трубкой и пыхнул дымом. – Это они прекрасно доказали в семнадцатом году. Нужна твердая рука, хотя бы на пять лет, чтобы это все заработало.

      Собеседник энергично ткнул черенком трубки в сторону бумаг и выразительно посмотрел на Корнилова.

      – Иначе все те жертвы, которые понес русский народ до этого дня и которые еще будут после, будут напрасными, а значит, на руку нашим недругам. Одним словом, вам еще рано уходить на покой. Мало выиграть войну, надо еще суметь закрепить за собой ее успехи. Вспомните Берлинский конгресс 1878 года.

      Иванов мог не напоминать Корнилову об этом конгрессе, его результаты он хорошо помнил.

      – Когда надо дать ответ по вашим бумагам?

      Кавказец махнул рукой в сторону лежавшей на столе кипы:

      – Когда хотите, Лавр Георгиевич, время терпит. А лучше послезавтра.

      – Хорошо, я дам вам ответ в указанный срок, – сказал сраженный стальной хваткой своего гостя Корнилов, – послезавтра к обеду я жду вас у себя.

      Главковерх нажал кнопку звонка, и сейчас же в дверях появился Покровский.

      – Господин подполковник, я назначил господину Иванову повторную аудиенцию на послезавтра к обеду. Если там что-то наслаивается, сдвиньте. Где вы остановились?

      – Господин Алексеев любезно предоставил мне свой литерный поезд.

      – Тогда всего доброго, – и Корнилов пожал на прощание руку своему гостю. – Проводите.

      Оставшись один, Корнилов попытался начать читать предложенные ему документы, но дверь отворилась, вошел Духонин со свежими данными с фронтов, и работа главковерха перешла в сугубо военную область.

      Начальник полевого штаба главковерха привычно разложил карту Западного фронта на большом столе Корнилова, положив на ее нижний край стопку бумаги, исписанной мелким, аккуратным почерком.

      – Итак, Николай Николаевич, вы стоите за продолжение наступления войск Западного фронта, несмотря на явную возможность флангового удара со стороны Восточной Пруссии?

      – Совершенно верно, Лавр Георгиевич. Согласно последним докладам, конные корпуса Крымова и Краснова, Келлера и Мамонтова хотя и понесли ощутимые потери в предыдущих боях, но, по заверениям своих командиров, могут начать новое наступление. Сейчас весь вопрос в пехоте, которую мы спешным образом перебрасываем по железной дороге на Седлец и на грузовиках к Сандомиру.

      Рука Духонина плавным движением обвела карандашом на карте указанные районы и замерла над Варшавой.

      – Согласно последней сводке авиаразведки, немцы