В годину славы и печали. Евгений Белогорский

весь боезапас, через некоторое время отвернули.

      На этот раз число погибших перевалило за полторы тысячи человек, тогда как общее количество раненых, обожженных и отравившихся едким дымом перевалило за восемь тысяч. Только благодаря дождливой погоде Кембридж не выгорел дотла в ту ночь.

      Не успевшая отойти от ужаса Нориджа Британия столкнулась с трагедией Кембриджа, которая наглядно продемонстрировала ее полную незащищенность перед налетами дирижаблей противника. Премьер вновь разразился призывами к стойкости и обещанием наказать врага, но ему уже мало кто верил.

      Ответным ходом союзного командования стал массированный налет самолетов союзников на базу под Брюгге, который по сути дела ничего не дал. С большим трудом прорвавшись сквозь плотный пулеметный огонь немцев, потеряв при этом 11 самолетов, союзники обнаружили только пустые причальные мачты и небольшой склад. Сбросив на них весь свой бомбовый запас, летчики честно исполнили свой долг перед родиной и командованием, но заслуженного возмездия не случилось. Берг, нутром чующий опасность, сразу же по возвращению цеппелинов отдал приказ об их передислокации в Гент, где все уже было подготовлено к их приему.

      Обсуждая с генералиссимусом Фошем последние известия из Англии, Уинстон Черчилль откровенно излагал своему собеседнику свое видение происходящего.

      – Боюсь, что Англия не сможет перенести новые налеты на ее мирные города, генералиссимус. Еще один, максимум два таких опустошительных налета, и в страхе за свои жизни народ выйдет на улицы, требуя от правительства заключения перемирия с императором Вильгельмом.

      – Неужели ваше правительство пойдет на это, сэр Уинстон? – озабоченно спросил Фош. – Одна Франция, даже вместе с американцами, не сможет в будущем году одолеть немцев. Если Британия выйдет из войны, то конец этой кровавой мясорубке видится мне только в 1920 году. На русских у меня слабая надежда. Корнилов с каждым днем становится все менее и менее уступчив к нашим просьбам и проблемам. Один только его демарш с Польшей наводит на очень грустные размышления.

      Экс-премьер сочувственно выслушал Фоша и, глядя поверх его головы, флегматично произнес:

      – Значит, нужно наступать, генералиссимус, и чем скорее, тем лучше.

      – Вы шутите?

      – Отнюдь нет. Только наши громкие успехи на фронте смогут оправдать наши потери в тылу. И добиться мы их должны немедленно. Да, немедленно, ибо промедление для нас смерти подобно.

      Фош быстро подошел к оперативной карте, висевшей на стене, и раздвинул прикрывающие ее шторки:

      – И где вы предлагаете нанести удар по позициям врага? Линия Зигфрида очень хорошо укреплена. Вы сами в этом убедились, и мы должны прорвать ее сразу, иначе утонем в осенних дождях, которые по прогнозам синоптиков начнутся во второй половине сентября. Итак, я вас слушаю.

      Черчилль неторопливо приблизился к карте и уверенно ткнул в нее концом зажженной сигары:

      – Думаю,