Защита прав учредителей (участников) должника в деле о несостоятельности (банкротстве). Н. А. Емелькина

т. е. социально опасное действие, влекущее применение мер социальной защиты, – но если в процессе ликвидации выявляются такие моменты в деятельности несостоятельного, которые свидетельствуют о злоупотреблении доверием или обмане со стороны должника с целью получения имущественных выгод, то суд должен будет возбудить против виновного уголовное преследование по ст. 169 УК РСФСР».[66]

      Возражая П. Баренбойму[67], указывавшему на правильность использования российским законодателем терминов «несостоятельность» и «банкротство» как равнозначных, В. Н. Ткачев отмечает: «…с этим нельзя согласиться, поскольку речь идет не просто об употреблении терминов и не об эмоциональном воздействии на должников, а о принципиальной разнице между этими понятиями. Эта разница, будучи законодательно закрепленной, должна повлечь различные правовые последствия для несостоятельных и банкротов, разное отношение к ним. В рыночных условиях большое значение имеют вопросы деловой репутации, поэтому для должника будет очень важно называться именно несостоятельным, а не банкротом. Ведь в ряде случаев должник, находившийся в процессе производства по делу о банкротстве, будет продолжать деятельность. В такой ситуации квалификация положения должника как несостоятельность либо как банкротство будет иметь принципиальное значение не только для самого должника, но и для его контрагентов».[68] По справедливому мнению В. Н. Ткачева, если следовать логике закона, для которого «несостоятельность» и «банкротство» синонимичны, получается, что «банкротством» одновременно являются и состояние дел должника, и его действия. О нетождественности этих понятий писали М. В. Телюкина[69], А. Г. Лоркипанидзе[70], Е. А. Васильев.[71]

      Говоря об ответственности учредителей (участников) должника, хотелось бы еще раз подчеркнуть необходимость законодательно разграничить термины «несостоятельность» и «банкротство». Последний термин следует применять при привлечении к имущественной ответственности учредителей (участников) должника, руководителя должника и иных лиц в случае причинения ими ущерба как должнику, так и кредиторам.

      Н. А. Морозов еще в конце XIX в. писал: «Всем известно, что у нас образовался целый класс лиц, сделавших для себя выгодным ремеслом устройство банкротств и благополучное проведение их в интересах должника, страдающего нередко от эксплуатации этих лиц не менее кредиторов».[72]

      В первую очередь представляют интерес именно руководители и учредители (участники) как лица, имеющие доступ к активам должника до начала производства по делу о несостоятельности и поэтому могущие повлиять на платежеспособность должника. Законодательно закрепленная ответственность руководителя и учредителей (участников) должника является одним из способов защиты интересов должника.

      Руководители несут ответственность, поскольку они отвечают за ведение

66

Клейман А. Ф. О несостоятельности частных лиц по советскому процессуальному праву. Иркутск, 1929. С. 97.

67

Баренбойм П. Правовые основы банкротства. М. С. 59.

68

Ткачев В. Н. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства) в Российской Федерации. М., 2002. С. 133.

69

Телюкина М. В. Конкурсное право. М., 2002. С. 120.

70

Лоркипанидзе А. Г. Гарантии платежеспособности по законодательству Англии и Франции. М., 1979. С. 56.

71

Васильев Е. А. Правовое регулирование конкурсного производства в капиталистических странах. М., 1989. С. 57.

72

Морозов Н. А. Критика существующих установлений несостоятельности и банкротства // Юридический вестник. 1887. № 6–7.