Тень богов. Джон Гвинн

в морскую береговую линию, изгибающуюся на запад, а затем на юг, изрезанную заливами и узкими ущельями. Облака стального цвета громоздились над водой, грозя снегопадом. На севере же тянулась зеленая горная цепь со снежными вершинами, от горизонта до горизонта, с востока на запад. То тут, то там под лучами солнца поблескивали скалы. Древние «ребра» горного хребта издалека казались мазками серой краски.

      – Расскажи мне еще раз про змея Снаку, – попросил Брека, когда они все вместе глядели на горы.

      Орка ничего не ответила, будто всё ее существо занимал волнистый горный хребет перед глазами.

      – Если бы я решил поведать тебе эту сагу, малыш, твой нос и пальцы за время рассказа совсем замерзли бы. А когда ты встал бы, чтобы идти дальше, пальцы на ногах затрещали бы, словно льдинки, – ответил Торкель.

      Но Брека продолжал смотреть на него своими серо-зелеными глазами.

      – Ах, ты же знаешь, что я не могу отказать этому взгляду, – проворчал Торкель и вздохнул, выпуская изо рта облачко пара. – Ладно, если вкратце…

      Он стащил вязаную шапку с головы и почесал макушку.

      – Всё, что ты видишь пред собой, – это Вигрир, Поле Битвы. Земля павших королевств. Каждый клочок земли между морем и теми горами, и еще на сотню лиг за ними… Это место, где боги сражались и гибли, и Снака был отцом для всех них, и некоторые говорят – величайшим из всех.

      – И уж точно самым большим, – пробормотал Брека: глаза круглые, а голос – серьезнее не бывает.

      – Кто рассказывает эту историю, ты или я? – спросил Торкель, приподняв черную бровь.

      – Ты, отец, – ответил Брека, склонив голову.

      Торкель фыркнул.

      – Конечно, Снака был самым большим. Он ведь был самым старым, отцом богов. Они называли его Старейшим, он вырос чудовищно огромным, каким и ты мог бы вырасти, если бы ел досыта каждый день с момента рождения мира. Но и дети его были не лыком шиты. Орел, Медведь, Волк, Дракон и множество других. Родич пошел на родича, собственные дети убили Снаку, и он пал. И когда он умер, мир раскололся на части, целые королевства были уничтожены, взлетели на воздух или были смыты морскими волнами. Эти горы – всё, что от него осталось, и теперь его кости покрыты землей, что он расколол своим падением.

      Брека присвистнул сквозь зубы и покачал головой:

      – Великое, верно, было зрелище.

      – Хех, парень, верно. Когда боги начинают войну, в ней нет места пустякам. Их крах привел к гибели всего мира.

      – Хех, – согласилась Орка. – И когда Снака пал, открылась Бездна Везен, и все те сильные, когтистые, зубастые существа, что прежде обитали в нижнем мире, были допущены в наши земли, в наше небо и море.

      С места, где они сейчас сидели, мир выглядел чистым и нетронутым, прекрасной, искусно сложенной мозаикой: золотой, зеленой, синей…

      Но Орка знала, что на самом деле история этого мира была сагой, насквозь пропитанной кровью.

      Она посмотрела направо и увидела на земле багровые капли, что отмечали след раненого волка.