Догоните Иноходцева!. Виктория Топоногова

двери высунулась Яся, Валькина сестра. Яся ходила в подготовительную группу детского сада и считала себя уже совсем большой девочкой.

      – А кто такой хамелеон? – спросила она, тряхнув тёмными пушистыми косичками.

      – А вот сейчас нам Валентин и расскажет, что там Чехов писал про хамелеона, – заверила её мама.

      Переход на полное имя ничего хорошего не предвещал.

      – Так про что там рассказ-то?

      Мама скрестила руки на груди и прислонилась плечом к косяку.

      Судя по всему, она могла так стоять часами.

      «Кариатида», – некстати вспомнилось Лёвке изображение из учебника истории. В Древней Греции некоторые столбы, то есть колонны, изображали в виде женских фигур. Валина мама вполне подошла бы на эту роль. А тут ещё и Яся, посмотрев на маму, тоже сложила свои пухлые ручонки и подпёрла другой косяк.

      Лёвка чуть не засмеялся, глядя на эту картину. Но смеяться было категорически нельзя – никто бы его не понял, только хуже стало бы. Он подумал, что если бы эти два взгляда, мамы и сестры, сфокусировались на нём, Лёвке, то его бы уже испепелило, а вот Валька привык, его так просто не возьмёшь. Впрочем, стоять безмолвным свидетелем семейной сцены Лёвке тоже не нравилось, но, что поделать, не бросать же друга в беде.

      Валька осознал, что битва почти проиграна, футбола не будет, а будет… сплошной «Хамелеон» Чехова до самой ночи.

      Случись такой казус в классе, уже через несколько секунд последовал бы решительный приговор русички: «Садись, Ветров, два!»

      Но дома – это вам не в классе. Мама настроена решительно. И Яська ещё рядом стоит, смотрит.

      «А, будь что будет!» – подумал Валька и произнёс:

      – Вам что, весь рассказ пересказывать?

      – Весь, – отрезала мама.

      – Ну ладно… – Валька вздохнул. – Вот пошли два мальчика в зоопарк…

      У Лёвки глаза полезли из орбит, но ему удалось сдержаться и промолчать. Он-то успел прочитать рассказ вчера вечером. Как раз после того, как они с Валькой, вместо трудов (которые отменили), сбегали прогуляться по зоопарку. А вот Чехов в своём произведении никакого зоопарка точно не упоминал, даже вскользь. История вообще была о собачке, кого-то там укусившей за палец.

      Лёвка посмотрел на Марину Александровну.

      Его теперь занимал странный вопрос: «А сама-то она читала Чехова? И как давно?»

      По выражению её лица сказать что-то определённое было трудно.

      В это время Валька уже разошёлся вовсю:

      – И вот пошли они мимо большого пруда, там птицы всякие водоплавающие, ну и голуби тоже летают, их люди подкармливают, хотя вообще в зоопарке нельзя никого кормить, там даже таблички висят про то, что зверей не кормить…

      – Не отвлекайся! – сказала мама. – А то у меня суп перекипит.

      – А рыбки в пруду были? – заинтересованно спросила Яся.

      – Ну, были, наверное, птицы же ими питаются… некоторые… Пеликаны, например.

      – А какие рыбки? Как в аквариуме? Их жалко, они красивые… – нахмурилась сестрёнка.

      – Нет, –