Владислав Ходасевич. Чающий и говорящий. Валерий Шубинский

(ИМЛИ. Ф. 13. Оп. 3. Ед. хр. 38. Л. 8 об.). Alexander – псевдоним Александра Брюсова.

      173

      Анненский И. Книги отражений. М., 1979. С. 381 (Серия “Литературные памятники”).

      174

      РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 79. Л. 1.

      175

      Тимофеев А. Ходасевич // Руль. 1908. 23 апреля.

      176

      Ахматова А. А. Листки из дневника // Собрание сочинений: В 6 т. М., 2001. Т. 5. С. 131.

      177

      Погорелова Б. Валерий Брюсов и его окружение // Воспоминания о Серебряном веке. С. 38.

      178

      Шагинян М. Собрание сочинений: В 9 т. Т. 1. С. 251.

      179

      И именно там и тогда написано стихотворение “Домовому” (1819), откуда Ходасевичем взято название книги “Счастливый домик” – книги, в которую вошли в том числе его стихи конца 1900-х годов.

      180

      Ходасевич В. Графиня Е. П. Ростопчина. Ее жизнь и лирика // СС-4. Т. 2. С. 38.

      181

      Ходасевич В. Андрей Белый. С. 52.

      182

      Ходасевич А. И. Воспоминания о В. Ф. Ходасевиче. С. 409.

      183

      Там же. С. 394.

      184

      ^{Ходасевич В. Муни. С. 76–77.}

      185

      Будучи близким другом Бориса Зайцева, Муратов с 1906 года активно участвовал в культурной жизни Москвы, много писал в “Перевале”, входил в редакцию “Литературно-художественной недели”. В 1908-м Муратов впервые посетил Италию и влюбился в эту страну. Его “Образы Италии” (1911–1912) стали важным культурным событием: это было не просто новое открытие ренессансной культуры человеком эпохи модернизма, начинавшим со статей про Сезанна, Мане, с “Мира искусства”; книга Муратова – образец того благородно-уравновешенного миросозерцания, которое в 1910-е годы пришло на смену расхлябанной “гражданственности” и декадентской экзальтации и могло стать – но, увы, не стало – основой для гармоничного развития страны. Муратов был замечательным специалистом и по древнерусской иконописи. Кроме того, он писал стилизованные новеллы и пьесы (есть у него и роман – “Эгерия”), политические статьи и даже работы по военной теории (в 1904–1905 годах он проходил действительную армейскую службу, а в дни Первой мировой был офицером-артиллеристом). В памяти современников он остался как законченный пример “русского европейца”, идеалистически настроенного, но не лишенного практической жилки, и притом наделенного безупречным вкусом. Жизнь его была довольно богата событиями, и ему еще не раз приходилось пересекаться с Ходасевичем – и в Москве в дни “военного коммунизма”, и позднее в эмиграции. Евгения Пагануцци, как будто сошедшая с полотна художника эпохи Кватроченто, своей внешностью и грацией вполне соответствовала идеалам Муратова. Но брак их – в легкомысленно-богемной московской обстановке конца 1900-х – оказался непрочным.

      186

      Ходасевич В. Муни. С. 77.

      187

      Исследователи не соглашаются с этой оценкой, указывая, что Валерий Брюсов никогда своего антисемитизма публично не проявлял. В самом деле, он покровительствовал молодым поэтам еврейского пр�