Огарева, 6. Юлиан Семенов

на попутной машине. А оттуда я прилетел в Ленинград.

      – А зачем вы приехали в Ленинград?

      – Я обязан отвечать на этот вопрос?

      – Обязаны.

      – В Ленинграде меня консультировал профессор Лебедев, и я решил показаться ему перед тем, как приступить к занятиям.

      – Вы помните фамилию вашего знакомого, у которого вы ночевали в «Абхазии»?

      – Конечно. Гребенчиков Анатолий Львович.

      – Адрес?

      – Я не знаю его адреса. Он преподаватель математики в нашем институте.

      – В какой клинике работает профессор Лебедев?

      – В Военно-медицинской академии.

      Костенко снял телефонную трубку и начал звонить в Ленинград и Тбилиси с просьбой проверить показания Кешалавы. Он намеренно это делал сейчас и, наблюдая за арестованным, все более поражался его спокойной уверенности.

      – Продолжайте, пожалуйста, – сказал Костенко.

      – А мне, собственно, нечего продолжать. Если у вас есть вопросы, я готов ответить на них.

      Костенко, не торопясь, снова закурил.

      – Вопросов у меня много, но вы, я вижу, устали. Отдохните в камере, завтра мы продолжим нашу беседу.

      – Я хочу написать письмо прокурору. Вы позволите?

      – Да, пожалуйста.

      Когда Кешалаву увели, Костенко еще раз прослушал запись допроса и сделал на листке бумаги несколько замечаний:

      «1. Зачем нужно снотворное, если сон наладился? Возможный ответ: «Кто страдал бессонницей, тот всегда таскает в кармане снотворное». – «А откуда к вам попало такое сверхсильное средство?» – «В политехническом есть химфак, а там есть друзья». – «Кто?» И тут он, сукин сын, назовет имя.

      2. «За последние три недели вы только на одни костюмы истратили семьсот рублей, не считая гостиниц и пятисот рублей в «Эшерах». Откуда деньги?» – «Отец помогает». – «Ложь, мы с отцом говорили». – «И троюродный брат. Такой-то». А там уже все оговорено заранее: версия прикрытия».

      Костенко связался с научно-техническим отделом грузинского МВД и попросил внимательно посмотреть все карманы в костюмах Кешалавы, которые висели у того в гардеробе.

      Судя по показаниям костюмерши, на Кешалаве при аресте был тот же синий пиджак с двумя шлицами и «рукавами, вшитыми по американскому раскрою».

      Костенко не стал «раздевать» Кешалаву в кабинете: это могло бы насторожить арестованного. Зная, что Кешалаву не судили и никогда раньше аресту не подвергали, он решил «раздеть» его в тюрьме, пригласив понятых, мотивируя это необходимостью проведения судебно-медицинской экспертизы: «Ищем следы крови; насильник избивал женщин».