Скажи, Лиса!. Эльвира Смелик

его в руках, я ощущала себя Буратино: «В ее руках от счастья ключ…»

      Когда мы ввалились в предбанник, снизу уже доносились торопливые гулкие шаги. Нашелся кто-то сердобольный, впустил страждущих.

      Симпатичный, но несостоявшийся ужасный и опасный торопливо закрыл дверь и многозначительно глянул на золотой ключик, который я сжимала в руке.

      Запираемый мною замок щелкнул, похититель выдохнул облегченно, прислонился спиной к стене. Выражение на его лице было сосредоточенным, он явно прислушивался к тому, что происходило на лестнице. А там, помимо шагов, звучали еще голоса. Взрослые. Мужские. Они приближались. Эхом отскакивали от стен и метались по лестничным пролетам. Вроде бы громко, а слов не разберешь. Настороженная пауза, а потом – бу-бу-бу, бу-бу-бу. Между собой и ни для кого больше.

      Совсем близко.

      Шаги по лестнице и шаги по ровной поверхности отличаются на слух. По ступенькам звучат ритмично и равномерно, а по площадке – без особого порядка. То торопливо, то медленно, то совсем затихая. Например, перед дверью.

      Тут опять, наверное, виной моя начитанность, но в наступившей тишине мне показалось, что я слышу чужое дыхание за ржаво-коричневым металлом. А потом дверная ручка дернулась.

      Честное слово, у меня сердце на мгновение остановилось. Вот же я прониклась напряженностью момента!

      – Ну что? – донесся потусторонний голос, разочарованный и усталый. – Спускаемся или попремся до десятого?

      – А какой смысл переться? – прозвучало в ответ. – Ты же сам слышал, как дверь хлопнула. Скорее всего, живет здесь. Десять этажей – сорок квартир. Представляешь, сколько народу? Разве теперь выяснишь кто?

      Мы молчали еще минут пять, слушали, как звуки удаляются и стихают. Голоса на ножках. А потом посмотрели друг на друга.

      – Меня Тимофей зовут.

      Ответ опять вырвался из меня рефлекторно:

      – Лиса.

      Тимофей покрутил головой, пытаясь что-то отыскать в предбаннике.

      – Какая лиса?

      – Обыкновенная.

      Тут до него дошло.

      – Это ты, что ли, Лиса? – Удивленные интонации сменились самодовольными. И конечно, настало время плоского юмора. – А с виду – так человек.

      Ха-ха!

      – Я – оборотень. Кицунэ, – произнесла я угрожающе, но мои слова произвели обратное впечатление.

      – Лиса, – проговорил Тимофей для себя; медленно и аккуратно, внимательно вслушиваясь и словно пробуя на вкус. – Тогда я – Грач.

      – Очень приятно.

      Он помолчал еще немного:

      – Как думаешь, менты уже ушли?

      – Так это были менты? – ошалело выдохнула я, и неудивительно, что у меня сразу возникло желание отодвинуться подальше.

      Тимофей посмотрел озадаченно.

      – Ты чего?

      – А вдруг ты – маньяк-убийца? Не зря же за тобой полиция бегает.

      Он, кажется, обиделся.

      – Я похож на маньяка-убийцу?

      – Откуда мне знать, как они выглядят.