Воспоминания петербургского старожила. Том 1. Владимир Бурнашев

корифеям нижних этажей журналистики помог еще князь В. П. Мещерский, выписывавший всякую штуку в угоду Лонгинову и Вяземскому» («Жизнь пережить – не поле перейти». Рукопись в бумагах Н. С. Лескова в Пушкинском Доме). См. выступления против Бурнашева в прессе: Голос. 1872. № 66, 171, 198; Русский мир. 1872. № 103, 184, 217, 218, 282, 319, 338; Русский архив. 1872. № 4. Стлб. 857–861; Санкт-Петербургские ведомости. 1872. № 275; Биржевые ведомости. 1872. № 224. Под впечатлением полемики вокруг воспоминаний Бурнашева И. А. Гончаров писал Некрасову весною 1872 г. о проекте предисловия к «Русским женщинам»: «Полагаю, что ссылаться в предисловии или в примечаниях можно только или на печатные источники, или же на самых близких лиц. Все прочие в этом деле никакого авторитета иметь не могут, и потому если известие окажется неверным, то могут сказать, что вы их выдумали нарочно. Вон как Бурнашев, говорят, выдумал много пустяков» (Красная новь. 1926. № 1. С. 189).

      70

      Современная хлестаковщина // Гражданин. 1873. № 3. С. 87–88. Статья подписана: Давнишний обыватель Петербурга.

      71

      Опущен конец статьи, в котором излагались принципы отбора текстов для сборника, который Оксман готовил для издательства «Academia». (Примеч. составителя.)

      72

      очистки совести (фр.).

      73

      Публикуя этот текст, Н. С. Лесков предпослал ему следующую преамбулу: «Литературная эпоха сороковых годов в России считается у нас блестящею. К ней принято относиться с уважением не только за образованность и даровитость тогдашних представителей русской литературы, но также и за их нравственные превосходства и за благородство мысли, имевшей главное настроение в освободительном, или либеральном духе. Таковы действительно были в сороковых годах те деятели русского слова, которые успели прославить свои имена и „отошли в путь всея земли, не дав безумия Богу“, но одновременно с этими почтенными людьми в литературных кружках сороковых годов вращались также еще иные деятели, не сходные с первыми по настроению и талантам, но в своем роде интересные и тоже характеризующие эпоху. Кто хочет иметь не одностороннее понятие о литературных делах и литературных нравах названной эпохи, тот, кажется, должен поинтересоваться и родоначальниками журнальной богемы в России. В этом смысле представляют особенный интерес предлагаемые вслед за сим автобиографические заметки недавно умершего престарелого газетного и журнального сотрудника Владимира Петровича Бурнашева (род. в 1812 году † в 1888 г.).

      Бурнашев провел всю свою многолетнюю жизнь в сношениях с редакциями, написал ужасно много и умер в нищете, не пользуясь в литературном обществе не только уважением, но даже состраданием, в котором крайне нуждался в последние годы своей слишком затянувшейся жизни. Критика обращала на него внимание редко, и то или ошибкою, или тогда, когда представлялся случай указать в его работах грубый промах или что-либо непозволительное в ином роде. Сам он, как увидим из его записок, считал себя не приготовленным к литературной деятельности, но собственно эта „неприготовленность“, кажется, должна быть отнесена не к его