Искры и химеры. Дорофея Ларичева

обед Лена с Алексеем не проронили ни слова, Гоша поглядывал на них, хмурился. Но сидел он на другом конце сдвинутых вместе столов. У одного из парней, Руслана, в руках оказалась флейта, Женя запел тихо, печально:

      – Ее мне звать к себе не надо,

      Не отзовется, не придет –

      Мое проклятье, рок, награда,

      Сквозь ночь стремительный полет.

      В руках у Тани зазвенел бубен, она вплела его звон в мелодию. А Дора порадовалась, что угадала увлечение присоединившихся к ним байкеров.

      – Как птица, сбившаяся с курса,

      Как звук, затихший на губах,

      Как мысль, что в такт биенью пульса,

      Всю душу выжигает в прах.

      – Может, не будем больше? – вскочил из-за стола Андрей Соколиный Нос. Нос у него был вовсе не соколиным, а приплюснутым, плоским.

      Возмущение проигнорировали, явно подтрунивая песней над его личной печалью. Певец продолжал, голос его был звонок, заполнял все пространство кафе. Хозяин за стойкой не пытался им помешать: кроме молодых байкеров, посетителей в зале не было.

      – Она вчера стучалась в окна

      И нас бескрылыми звала.

      Сегодня навсегда замолкла,

      На воле будто не жила.

      – Эх, сюда бы саксофон, какой бы блюз вышел! – Таня вдохнула вслед уходящему Андрею.

      – Не повзрослела, нет. Сломалась.

      Увяла в ритме кратких дней.

      Я мог бы чувствовать к ней жалость,

      Но от того еще больней.

      – Зачем его дразните? – разозлилась Ленка. – Видите, плохо человеку!

      – Чтобы очнулся и вокруг посмотрел! – Гоша тоже встал из-за стола. – Как я понял, у нас есть тема для беседы. – Он кивнул Лешке.

      – Не здесь. – Маша подошла к двери. – Я хочу с вами наедине пообщаться. Со всеми.

      – Интригуешь, девочка, – усмехнулся певец Женя по прозвищу Джон.

      А Дора не удержалась, спросила у Гошки:

      – О ком была песня?

      – О бывшей подруге Андрея, Соньке. Потом как-нибудь расскажу. – Видно было, что ему неприятно вспоминать историю, и девушка отстала.

      Они вышли в жар летнего полдня. Высоко в безоблачном небе кружили ласточки. Чуть в стороне, дребезжа металлическими листами в кузове и фыркая, заворачивал на заправку грузовик.

      – В чем дело? – поторопил их Гоша, приглаживая синие волосы.

      – Если новости в Интернете читаете, наверняка слышали про пилигримов из параллельных реальностей… – Маша сразу пошла в наступление, разглашая государственные тайны. – Так вот, она, – тонкий палец Машки указал на Дору, – прибыла из мира будущего, вселилась в моего клона и теперь ей, а вместе с ней и мне, грозит опасность. Нас предупредил ее парень – тоже пилигрим и сенс вдобавок. Он сейчас в Москве в больнице лежит.

      Дорофея прикрыла глаза. Более грубо, откровенно и кратко она бы сказать не сумела.

      Гоша шумно вздохнул. Ребята переглянулись.

      – Вы рискуете, – добавила Дора. –