Ягоды. Сборник сказок. Роман Михайлов

Я упал прямо лицом в ветки, ушибся, поранился. У Диджея тоже лицо было перемазано грязью и кровью. Мы строго светили друг другу в спины, страшась отступить от слов и остаться там навсегда. Спустя несколько часов таких погружений мы вышли к большому полю, на конце которого виднелись домики.

      – Я знаю все здесь. У них остановимся. В подвале пересидите еще один день, поедите, к следующей ночи дальше двинемся.

      Мы подкрались к одному из домов. Человек постучал в окно. Никто не отозвался. Тогда он постучал увереннее. В доме зажегся свет, и в окне появилось сонное лицо.

      – А, ты, что ль? Сейчас открою.

      На порог вышел человек с наброшенной курткой на сонное полураздетое тело.

      – А это кто с тобой такие? – он недовольно посмотрел на нас.

      – Свои. Все свои. Впускай.

      Мы зашли, уселись.

      – Зовите меня Ефрейтором, – он закурил и уставился на нас.

      – Нам бы день пережить у тебя, – человек убедительно подошел к Ефрейтору и взглянул в его голову. Тот похлопал человека по плечу.

      – Откуда ты их вырыл таких? – он косо посмотрел на нас.

      – Спас я их, спас. Убитыми бы лежали давно. Они к деду с бабой идут, родственники, наверное.

      Ефрейтор вздохнул, встал, подошел к нам ближе:

      – Откуда?

      – Мы приехали за ложками, нас Урод послал.

      – Какой еще Урод? – он спросил с определенным раздражением.

      – Мы покупаем ложки. Мы не знали, что здесь война.

      – А, вот как оно. Случайные. Ладно, хоронитесь. Идите, ложитесь спать.

      Он повел нас в комнату.

      – Бедняга, – кивнул он в сторону человека, который остался сидеть на кухне. – Контуженый. Всю жизнь воюет. Мы с ним вместе когда-то были на боях. Его там и стукнуло. С тех пор ему война везде чудится.

      – А войны здесь нет? – я спросил тихо, чтобы человек не услышал.

      – Какая война? Да… Бедняга. Ладно, не надо его расстраивать. Раз он вам про войну рассказывал, вы поддержите его, сделайте вид, что верите.

      Диджея схватил нервный хохот. Он даже присел, схватившись за голову.

      – Что с ним такое? – спросил Ефрейтор.

      – Мы просто очень напуганы были. Все лица оцарапали, через лес пробирались с фонариками. Так здесь нет войны?

      – Если и есть, то у него в голове, – Ефрейтор махнул рукой в сторону кухни. – Человек-то он хороший, не расстраивайте его. Завтра подумаем, куда вам и как лучше добраться.

      У нас уже слипались глаза и чувства. Понять, что происходит, не хватило сил. Мы просто упали на кровати и в нервном изнеможении провалились в сон. Сны были перемешаны с бредовыми содроганиями и вспышками нечеткостей, все плыло в уходящем осознании.

      Мы проснулись от того, что человек нас расталкивал:

      – Что, спятили? Солнце встало уже. Быстрее в подвал. Сейчас бои начнутся.

      Я ответил сквозь сон, что сегодня наверху останусь.

      – Просыпайтесь, кретины, последний день жизни наступает.