Хеллоуин для генерала. Мария Зайцева

милых животных умели прыгать на пару метров. И прыгали, су… в смысле, зверюги.

      Генерал двинулся вдоль широкого коридора на поиски коменданта. Надо же, в конце концов, прояснить этот бардак?

      В глубине здания кто-то взвизгнул, а затем истошно заухал… И после раздался громкий ржач. Нечеловеческий прямо.

      Савин недрогнувшей рукой переложил пистолет из джинсов во внутренний карман пиджака. На всякий пожарный, так сказать.

      И пошел дальше, размышляя, насколько правильным будет сейчас вызывать сюда спецбригаду? Явно ведь чертовщина творилась!

      С другой стороны, он двоих своих оперативников отправил в психушку по похожим причинам… А они, пожалуй, были правы… Единственное, видели только внешнее, а в причинах не копались. Что для грамотного сотрудника – огромный минус.

      Каковы бы ни были внешние обстоятельства, необходимо видеть суть.

      Именно ее Савин и собирался сейчас прояснить. Дверь в самом конце коридора открылась, и генерал замер, рассматривая приближающуюся в нему фигуру.

      Женщина, невысокая и хрупкая. С распущенными рыжими волосами, закрывающими половину лица.

      В саване.

      И с несколькими пробирками в руках.

      В пробирках была какая-то красная жидкость.

      5

      Савин замер, внимательно вглядываясь в приближающуюся женщину.

      И подмечая все больше тревожных деталей.

      Например, копна волос, роскошных, рыжих, была спутана, словно женщина только что встала с постели… Или… Из склепа вышла?

      Саван, продранный в нескольких местах, нисколько не скрывал шикарных форм, совершенно неожиданных на таком хрупком теле. Тяжелая грудь завлекательно выглядывала из низко и крайне удачно порванного декольте, один рукав был словно полуистлевшим, ветхим, второго вообще не имелось, и белая кожа плеча манила не меньше, чем ложбинка груди.

      Белая тряпка в кровавых разводах казалась на редкость дряхлой, но тем не менее, удачно подчеркивала тонкую талию, а мелькающие в разрезах гладкие бедра приманивали взгляд.

      Пробирки в штативе, наполненные чем-то подозрительно красным, мелодично позвякивали при каждом движении женщины.

      Она приближалась, легко и невесомо, словно ногами не касалась пола, рыжие кудрявые волосы, окутавшие тонкие изящные плечи и падающие чуть ли не до середины бедер, отливали красной медью.

      На контрасте, горели потусторонне зеленые, чуть раскосые глаза…

      Генерал смотрел, оглушенный зрелищем, завороженный.

      А женщина остановилась, не дойдя до него пары метров, и приветливо сказала:

      – Добрый вечер…

      Голос ее был низким, мурлыкающим… Завораживающим. Савин глянул в зеленые глаза, и пол закачался под ногами…

      – Простите, – спокойно продолжала мурлыкать женщина, – вы заблудились?

      Савин открыл рот, чтоб что-то сказать… И не смог.

      Женщина, понимающе кивнув, улыбнулась так, что Савина опять отчетливо шатнуло, а затем, чуть помедлив и мягко звякнув штативом с кровавыми пробирками, спросила:

      – Простите… А