Сказка со счастливым началом. Галина Маркус

думал, что их с Анькой мать умерла лишь недавно.

      – Может, в больницу её? – с сомнением спросил чернявый.

      – Нет, пожалуйста… не надо! – взмолилась Соня. – Не выношу больниц.

      Медбратья переглянулись.

      – Не надо в больницу, – глухо сказал Дима. – Я сам всё… только скажите…

      – Ладно. Сделаем ей пока укол, пусть поспит. Горло чистое, вроде не грипп.

      Тот, что оформлял документы, оставил бумаги, подошёл и внимательно посмотрел на Соню.

      – По-моему, просто нервное истощение, – объявил он и повернулся к Диме. – Чё ж ты жену так довёл, а?

      Дима только виновато смотрел, соглашаясь со всем сказанным – и про жену, и про то, что довёл.

      – Дау неё ещё устройство такое… по астеническому типу…

      – продолжал лысый. – Даже на свой возраст не выглядит – я бы ей двадцать пять дал, не больше. Нервная девочка, да?

      – Следи за базаром! – вздёрнул подбородок Дима. – Она не нервная.

      – Ладно, не заводись, – беззлобно махнул рукой тот.

      – Не надо в больницу, – повторила Соня.

      – О’кей… Если будет соответствующий уход… Значит, так, – медбрат повернулся к Диме. – Одну не оставлять, повысится температура – делай влажные обтирания, с уксусом или водкой. Питья побольше. Станет хуже – вызывай опять. Но, думаю, всё обойдется. Поправится, своди жену к кардиологу. Понял?

      – Да, – сосредоточенно кивнул Дима.

      – Больничный нужен?

      – Нужен, – решительно заявил он.

      – Тогда мы сейчас оформим бумагу, а в понедельник или врача вызови, или сами в поликлинику дуйте – по состоянию.

      Лысый снова принялся за документы, а его напарник отправился слоняться по квартире, ушёл на кухню, потом вернулся.

      – Видали, там у вас под окном – миллион алых роз прямо. Почти засыпало уже – столько бабок на ветер!

      – Не волнуйся… – кивнул лысый, не отрываясь от писанины, – художник, видать, не из бедных, небось, дом и холсты не продал. Тысяч на пятьдесят цветочков-то… А то и больше.

      – Повезло же кому-то! Романтик, да ещё при деньгах, – хмыкнул чернявый.

      Они ещё пару минут пересмеивались, забыв про Соню. Один спросил другого, чем тот пожертвовал ради любимой женщины. Тот ответил – как чем? Женился! Мол, вся жизнь коту под хвост. Наконец, оба покинули дом, и Соня вздохнула с облегченьем.

      Дима вышел, вернулся со свеженамоченным полотенцем, провел им по её лбу, шее, плечам. Но на большее не решился. Соня чувствовала, как дрожат его руки.

      – Ну вот… космические пираты исчезли, – вдруг сказала она. – Ты меня всё-таки спас.

      У неё даже нашлись силы улыбнуться. Дима шутку не поддержал.

      – Да… я не бедный художник, всё не продал, – тихо произнёс он. – Но я жизнь за тебя отдам.

* * *

      Соня быстро задремала после укола, а потом глубоко уснула. Когда она очнулась, то долго не могла ничего понять. За окном ещё не стемнело, но стало как-то неярко – день перевалил за половину. Однако в комнате ничего не изменилось. Дима