Штрафники против гитлеровского спецназа. Операция «Черный туман». Сергей Михеенков

засмеялись. Один молчал. Он курил сигарету и сосредоточенно смотрел под ноги.

      – Да, вы правы, – сказал наконец он, – докладывать, в конце концов, мне.

      – Генрих, что ты намерен сказать о той тропе, которую мы обнаружили в сосняке?

      – Ничего. И вы помалкивайте. Иначе нас пошлют снова в лес и наши пара часов заслуженного сна накроются, как говорят русские, медным тазом.

      – Генрих, – снова спросил один из них шедшего с сигаретой в зубах, – а почему они так говорят?

      – Кто?

      – Иваны. Про медный таз.

      – У них много меди. Это только нашему фюреру не хватает меди. Поэтому он не может для нас сделать более совершенное оружие и достаточное количество патронов. А у Сталина ее навалом. Они даже тазы делают из меди.

      Они снова засмеялись. Но в этот раз смеялись не так дружно. Что-то им мешало быть веселыми и раскованными. И Генрих сказал:

      – Именно так. Россия вообще очень богатая страна. И нам ее не победить.

      – Но люди живут очень бедно.

      – Они только начали жить, а тут мы со своими танками и самолетами. И иванам не осталось ничего другого, как построить танки и самолеты намного лучше наших. Они отдали все, чтобы построить эти самолеты и танки. А сами остались жить в ветхих хижинах. Такой народ заслуживает уважения.

      – Ты прав. И теперь мы это чувствуем на своих шкурах.

      – Чепуха! У них все забрали комиссары и жиды! Вот почему они живут как нищие.

      – Помолчи. Ты рассуждаешь, как эти партийные идиоты, которые и довели все дела до такого состояния.

      – Когда же к нам поступит новое оружие?

      – Секретное?

      – Да, о котором нам протрубили все уши.

      – Оно у нас в руках, дружище. Лучшее в мире. Что у тебя за плечом?

      – Карабин системы Маузера калибра семь-девяносто два миллиметра, герр обершютце! – живо, как в строю, отчеканил солдат и ухмыльнулся.

      – Нет, не просто карабин, а лучший в мире карабин. А за поясом что? Лучшие в мире гранаты. Да и ремень твой из настоящей свиной кожи и пряжка на нем из настоящего олова. Все очень качественное и прочное. Ты сгниешь где-нибудь в русском болоте, а твой ремень будет лежать в земле, как новенький.

      – Да, это утешает.

      – На ногах у тебя, – продолжал не без иронии тот, которого называли Генрихом и обершютце, – лучшие в мире сапоги, в которых два года назад под Москвой обморозила ноги вся группа армий «Центр». На голове… Скажи, Вилли, чем можно украсить такую тупую голову, имеющую очень правильный арийский череп?

      – Это уже не смешно, Генрих.

      – Конечно. Я и не смеюсь. Я говорю о твоем лучшем в мире стальном шлеме, дубина. Нам просто не хватает меди. И потому нас, тупых и послушных идиотов, погнали сюда, в Россию. Из нас вначале вытряхнули мозги. На плацу, на полигоне, на стрельбище. А потом привезли сюда. Здесь мы очень кстати.

      – Генрих, тебя понесло. Успокойся, старина. Нам здесь всем одинаково хорошо. И дело не в меди. Хотя ее рейху действительно не хватает.

      – …А в блиндаже нас