Фатум (сборник). Елена Небесная

это отец с дочерью что-то оживлённо рассказывают друг другу.

      Пелагея Петровна уже спала, так никого и не дождавшись. В её комнате горел ночник, тускло освещая дорожку от калитки к дому через окошко, а на кухне ждали накрытый стол и остывший чайник. Не хотелось греметь чайником и будить хозяйку, и Андрей, увлечённый рассказом о цели приезда, решил показать Нине свои сокровища прямо сейчас. Взяв зажжённую свечу, они тихонько поднялись на чердак по винтовой лестнице в прихожей. Он был буквально завален всякой всячиной до самой крыши. Протискиваясь по узкому проходу между старой мебелью и стульями, они добрались до чердачного окна, где при бледном освещении луны видны были несколько стоящих на подставках картин, какие-то огромные вазы и скульптуры, окружавшие их. На картинах при тусклом освещении едва можно было что-то увидеть, и Андрей, поднеся к одной из них близко свечу, обнял Ниночку за талию и подвёл её поближе к полотну, чтобы она могла рассмотреть творение старинного художника. С портрета на неё смотрела какая-то женщина в золотом платье, сидящая на скамейке. «Не правда ли, красивая?» – заметил Андрей. Вдруг Ниночке стало плохо: какой-то комок подступил к горлу, сердце сжалось и тревожно забилось, закружилась голова. Она пошатнулась и, если бы не рука Андрея, крепко сжимающая её талию, то так и опустилась бы на пол от бессилия, накатившегося на неё. «Здесь, наверное, совсем мало воздуха, – оправдывался испуганный хозяин «сокровищ», приводя её в чувство из полуобморочного состояния, – завтра же всё проветрим или лучше перенесём вниз, в гостиную, где будет больше возможности и пространства всё рассмотреть при дневном свете»…

      Утром Нина проснулась очень рано, когда рассвет чуть позолотил окна дома, и еще долго лежала в кровати. Непонятная тревога омрачала и вчерашнюю прекрасную прогулку, и впечатления от общения с Андреем. Нужно было идти на работу, где её ждали больные, и пришлось вставать и собираться, отбросив все переживания по поводу вчерашнего происшествия. На работе всё не клеилось, валилось из рук и не ладилось. Мысленно она всё возвращалась и возвращалась во вчерашний вечер, никак не понимая, что с ней произошло. Она обладала крепким здоровьем и нервами, и ей никогда не становилось плохо даже на занятиях в анатомическом театре, когда она училась в училище, а тут из-за минутной нехватки воздуха – такой конфуз. Так размышляла она, идя по длинному коридору старого корпуса, который ей всегда нравился, особенно картинами в массивных рамах. Ей надо больше интересоваться живописью, если у неё появился теперь такой кавалер. Вспомнив Андрея, она улыбнулась – нельзя сказать, что он ей так уж очень понравился, но было всё же приятно думать, что она могла быть интересна такому человеку, да ещё настоящему художнику, который может написать с неё портрет, вот, к примеру, как этот. Ниночка остановилась возле небольшой картины, где была нарисована пожилая, но очень красивая и величавая знатная дама в бархатном зелёном платье и в шляпе с экзотическими перьями на фоне разросшегося