Кости холмов. Империя серебра. Конн Иггульден

укрепления, которыми теперь монголы пользовались в качестве почтовых станций. Беспрерывная линия крепостиц тянулась до самого Яньцзина, обугленные руины которого остались на севере. Если бы всего на восемнадцать дней раньше Хасар осознал, что созданный им новый торговый путь позволит ханскому гонцу быстро и беспрепятственно доставить ему приказ возвращаться домой, то стер бы эти крепостицы с лица земли. Разрешит ли брат остаться ему здесь еще на год и дождаться падения Кайфына? От злости Хасар пнул ногой камень, заставив гонца вздрогнуть. Ответ был очевиден. Чингис ожидал, что брат бросит все и вернется, доставив домой ханского сына Угэдэя. Как же все это было досадно. Хасар гневно смотрел на Кайфын, словно эти могучие стены можно было сокрушить одним только гневом. Третья схватка борцов уже давно началась, и разгоряченная алкоголем толпа ликовала, но Хасар едва ли проявлял интерес к поединку.

      – Повтори приказ, – вдруг обратился он к гонцу.

      Из-за громкого шума юноше пришлось дважды повторить донесение:

      – Возвращайся домой, брат, и испей черного арака с нашим народом. По весне будем пить кровь с молоком.

      Потом гонец склонил голову, недоумевая, почему повеление хана вызвало такую реакцию.

      – Это все? – буркнул Хасар. – Скажи, как выглядел брат, когда отправлял тебя с донесением?

      Гонец нерешительно переступил с ноги на ногу:

      – Великий хан обсуждал планы со своими приближенными, господин. У них были карты со свинцовыми гирями, но я не слышал, о чем они говорили до моего прихода.

      Тут Хо Са поднял голову и уставился на гонца остекленевшими от пьянки глазами.

      – Кровь и молоко означают, что он готовит новую войну, – произнес Хо Са.

      При этих словах гул толпы внезапно стих. Угэдэй застыл, напрягая слух. Даже борцы остановились, неуверенные, следует ли им продолжать схватку. Хасар сощурил глаза, потом пожал плечами. Слышали его или нет, ему уже было все равно.

      – Раз мой братец разложил свои драгоценные карты, значит так оно и есть, – тихо вздохнув, сказал Хасар.

      Если бы Чингис знал, что он стоит под стенами Кайфына, то наверняка подождал бы. Малолетний император ускользнул от них из Яньцзина. Мысль о том, что цзиньский императорский двор увидит отступление монголов, была почти невыносима.

      – Брат послал за Субудаем и Джелме? – спросил Хасар.

      Под пристальными взорами толпы гонец нервно сглотнул слюну:

      – Меня не посылали к ним, господин.

      – Но ты ведь знаешь. Гонцы всё знают. Говори, или я вырву тебе язык.

      Юноша, отбросив все сомнения, быстро заговорил:

      – К ним послали еще двоих гонцов с приказом вернуться к хану. Это все, что я слышал, господин.

      – А войска, что остались дома? Готовятся к походу или просто ждут?

      – Войскам дан приказ согнать зимний жир, господин.

      Заметив ухмылку Самуки, Хасар тихо выругался.

      – Тогда это война. Возвращайся и скажи