Сто баксов на похороны. Борис Бабкин

заговорил.

      – Притворялся воспитанным, – улыбнулся дядя. – А сейчас перед тобой настоящий Глеб Ладов. И спасибо за «позвони». Оказывается, приятно, когда о тебе кто-то беспокоится.

      – Лады, – сумрачно кивнул Зубов. Положив руки на колени, посмотрел на сидевшего за столом следователя. – Дожал, сука. Я работал на Пригородном. Тихона завалил потому, что он, сука, что-то про бабки вякнул. Нам этот водила, мать его, за «крышу» бабки задолжал. Мы у него вроде диспетчеров были. В общем, работали сами по себе, без заказчиков. Да еще парочку таксеров по частному извозу надыбали. Вот и решили на них да и остальных жути поднагнать.

      Договорив, протянул руку и взял из лежащей перед следователем пачки сигарету. Следователь, щелкнув зажигалкой, дал ему прикурить.

      – Да, – сказал он, – похоже на правду. Этого мы не учитывали. А зачем ты в отказ ушел? Ведь все против тебя. И свидетели. Вы там светились.

      – Бабки брали. Ты моей скажи, чтоб курехи да жрачухи притащила. А то как по первой ходке, – Зубов усмехнулся, – или гастролер – у других на хвосте.

      – Скажу, – записывая что-то на листе протокола, кивнул следователь.

      – Слышь, – вздохнул Зубов, – дай хоть парочку сигарет.

      – Вот. – Следователь достал из бокового кармана пиджака две пачки «Примы». – Возьми.

      – Пару сигареток зажилил, – взяв «Приму», усмехнулся Зубов.

      – Ну возьми, – продолжая писать, кивнул следователь.

      – Ты это, – вытряхнув из пачки «LM» почти половину сигарет, встрепенулся Зубов, – не забудь написать, что я сам чистосердечно признался. – Услышав в его словах что-то похожее на издевку, следователь поднял голову и взглянул на Зубова. Тот, усмехнувшись, подмигнул ему. – Чистосердечное признание смягчает наказание.

      – Мутишь ты… Подписывать будешь? – спросил следователь.

      – Я даже когда из утробы материнской вылез, за свое рождение не расписывался. – Зубов рассмеялся.

      – Оставь «LM», – буркнул следователь. – Или скажу контролеру.

      – Я же тебе признался, – напомнил Зубов. – А насчет росписи, – он дернул плечами, – никогда у вас не расписываюсь. Только за передачу или освобождение.

      – Хрен с тобой! – написав: «От подписи отказался», махнул рукой следователь. Нажал кнопку вызова конвоя.

      – Не забудь Инке сказать, – снова напомнил Зубов, – насчет передачки. Я тебе приятное сделал, ответь взаимностью.

* * *

      – Знаешь, – сказал Шарик, – по-моему, ты зря с Саидом не договорился.

      – Тебя это вообще никак касаться не должно, – холодно проговорил Михайлов. – А следовательно, и интересовать тоже. Понял?

      – Как не понять! – Шарик усмехнулся.

      – Ты вот что сделай, – как ни в чем не бывало проговорил Михайлов. – У тебя же есть знакомые в Тамбове? Я говорю о милиции. Съезди туда и узнай, что там против Шевцова имеют. Там вроде какая-то авария была, и Вячеслав с приятелями имеют к ней отношение. Узнай подробности и, самое главное, насколько Вячика и остальных это касается. Подробностей я не знаю.

      – Хорошо, –