Слеза святой Женевьевы. Алёна Белозерская

кожа, как у юноши, только что вышедшего из подросткового возраста, тонкие нервные губы, мутно-карие, невыразительные глаза. Высокий, худощавый, с длинными руками и ногами, он напоминал паука-сенокосца – простой, серый и абсолютно непривлекательный. Зато вкус у него был отличный, одевался элегантно, носил дорогие часы, которые небрежно отливали белым золотом на костистом запястье, ездил на дорогих спортивных машинах и предпочитал таких же эксклюзивных женщин. За последний год он пропустил через свою постель не менее десятка самых лакомых красоток столицы, а скольких еще уложит в свою царскую койку, мало кто мог предположить. «Что они в нем находят? – недоумевала Полина. – Конечно же, ведутся на его состояние. Как я могла это упустить?» Юлиан Воскресов слыл щедрым любовником, многих своих дамочек он одаривал, не скупясь. Поэтому лишь за одну ночь с ним можно было стать обладательницей прекрасных серег от «Bulgari», хорошенького манто из ценного меха или же, если сильно постараться и удивить его, новехонькой машинки. Однажды, в пылу особой расточительности, Юлиан заплатил на благотворительном аукционе триста тысяч евро за право назвать новый сорт орхидеи именем своей подруги. Та подруга уже давно канула в Лету, но имя ее до сих пор помнит весь столичный бомонд благодаря тому, что теперь его носит прекрасный цветок. Странно, что Воскресов до сих пор не женат. «Ему ведь, – прикинула Полина, – лет тридцать пять. Хотя это его личное дело, кого и когда вести под венец».

      – Итак, Юлиан Дмитриевич, я вся внимание.

      Полина присела в свободное кресло напротив того, где еще несколько минут назад сидел Юлиан, неспешно потягивая бренди, и указала рукой, приглашая занять свое место. Воскресов улыбнулся, но взгляд его остался резким и колючим. Видимо, не понравилось, что Полина ведет себя с ним как равная или же даже выше. Он не любил людей из сферы обслуги, а мадам Матуа относилась именно к их числу, несмотря на то что работала со сливками общества. Тем не менее он быстро оценил ее физическую привлекательность, что несколько смягчило его недовольство, и решил, что такая роскошная женщина имеет право приказывать.

      На Полине было надето короткое легкое синее платье, позволяющее полностью рассмотреть ее фигуру. Стройная, с тонкими гладкими ногами, узкими бедрами и изящной спиной, она выглядела, как эквилибристка – прекрасно держала осанку была сосредоточенна, но одновременно спокойна. Серые глаза ее светились серебром в лучах заходящего солнца, губы едва заметно улыбались. В общем мадам Матуа произвела приятное впечатление на пресытившегося вниманием женщин Юлина своей открытостью, нежностью и, главное, равнодушием к его персоне.

      – Юлиан Дмитриевич, – снова позвала Воскресова Полина, показывая, что он слишком долго держит паузу, – начнем?

      – Просто Юлик, – вдруг сказал он, голос его при этом изменился, стал теплым и приятным. – Все друзья называют меня так.

      – Но я