Радио молчание. Элис Осман

не имею, о чем он думает. Где-то девяносто девять процентов времени.

      – Видимо, такой уж он человек.

      – Какой?

      – Который взвешивает каждое слово. – Мама сложила руки на груди. – И ничего не скажет, пока ты не спросишь.

      – М-м.

      – Он тебе нравится?

      Я моргнула, не уверенная, что правильно поняла вопрос.

      – Ну да, это же очевидно.

      – Нет, я в смысле, он тебе нравится?

      – О! – Я снова моргнула. – Как-то не думала об этом.

      Зато теперь появился повод подумать. И, поразмыслив, я пришла к выводу, что в этом смысле Алед мне совсем не нравился. Но это не имело значения.

      – Нет, – сказала я маме. – И это к делу не относится.

      – К какому делу? – слегка нахмурилась мама.

      – Не знаю, просто не относится. – Я прошла мимо нее и начала подниматься по лестнице. – И вообще, что за странные вопросы.

      Прежде чем мы продолжим

      После памятного разговора в прихожей мы какое-то время не виделись, зато активно переписывались в фейсбуке. Робкие «как дела?» быстро сменились яростными обсуждениями разных телешоу, и хотя мы с Аледом всего два раза зависали вместе, это не мешало нам общаться как друзьям. Друзьям, которые не знают друг о друге почти ничего – кроме самых важных секретов.

      Я просто хотела расставить все точки над i, прежде чем мы продолжим.

      Вы, наверное, думаете, что мы с Аледом Ластом влюбимся и все такое. Потому что он мальчик, а я девочка.

      Предупреждаю сразу: нет, этого не случится.

      Вот и все.

      Мы уже там

      Единственный человек, в которого я была влюблена, – это Кэрис Ласт. Ну, если не считать людей, с которыми я в реальной жизни незнакома: Себастиана Стэна, Натали Дормер, Алфи Энока, Кристен Стюарт и т. д. Впрочем, едва ли Кэрис была более достижимой, чем они.

      Думаю, главная причина, почему я в нее влюбилась, заключается в том, что она была красивой. На втором месте – тот факт, что она была единственной квир-персоной из всех, кого я знала.

      Чем больше я об этом думаю, тем глупее себя чувствую.

      – Так вот, болтаю я с этой девчонкой из Академии, к слову, нереально симпатичной, и… погоди-ка. – Кэрис замолчала и уставилась на меня. Это случилось через два месяца после того, как мы начали ездить в одном вагоне. Я каждый раз ужасно нервничала: Кэрис была на редкость прямолинейной, а я боялась ляпнуть какую-нибудь глупость. – Ты ведь в курсе, что я лесбиянка?

      Нет, это оказалось для меня полной неожиданностью.

      Видимо, изумление отразилось на моем лице, потому что Кэрис вскинула брови:

      – Я думала, все знают. – Она облокотилась на столик между нами и подперла ладонью подбородок. – Забавно.

      – Я раньше не встречала геев, лесбиянок или бисексуалов, – сказала я и едва не добавила «кроме себя», но в последний момент сдержалась.

      – Думаю, встречала. Просто не знала, кто они.

      Кэрис заявила это с таким видом, будто была лично знакома со всеми людьми на планете. Потом она взъерошила свою густую челку и проговорила