Лёлишна из третьего подъезда. Лев Давыдычев

не очень хорошее, заберётся куда-нибудь наверх, откуда его не достать, сидит там и сам себе аплодирует – в ладоши хлопает.

      Один раз украл в оркестре флейту, забрался под купол цирка и давай дудеть изо всех сил. Подудит-подудит, флейту под мышку – и сам себе аплодирует.

      Проказник он просто невозможный. Львы Эдуарда Ивановича его даже побаиваются.

      Никто не умеет их так злить, как хитрый мартыш.

      Насобирает он камешков, сядет напротив клеток и давай самому старшему льву, Цезарю, в морду их бросать.

      Цезарь лапой ему грозит, рычит на весь цирк, а Хлоп-Хлоп камешки бросает, ехидно попискивает и сам себе аплодирует: очень доволен!

      Каждый камешек попадает точно в цель – прямо в нос льву.

      Ему не столько больно, сколько обидно.

      А раз старший лев рычит и беснуется, то вслед за ним начинают рычать и бесноваться все львы и львицы.

      За ними – все звери в цирке.

      Даже ослы ревут.

      Пронзительно кричат попугаи.

      Трубит слон.

      Лошади тревожно ржут.

      И кто бы мог подумать, что этот несусветный переполох происходит по вине маленького мартыша?

      А он сидит себе как ни в чём не бывало.

      Цезарь с товарищами клетки готовы разнести: обидно!

      Хорошо, если поблизости оказывался Эдуард Иванович. Он-то знал, чьих лап это дело, и быстро успокаивал своих львов и львиц, а вслед за ними успокаивались постепенно все звери и птицы.

      Но если Эдуарда Ивановича поблизости не оказывалось, то случалось, что за виновника переполоха принимали бедного льва, и тогда ему доставалось.

      Хлоп-Хлоп с невинным видом сидел в сторонке, восторженно попискивал и сам себе аплодировал.

      Зато когда он не проказничает, чудо что за мартыш! Добрый, ласковый, понятливый. Заберётся на плечо к хозяину и гладит его седые волосы.

      Но потом вдруг спрыгнет с плеча на стол и давай в Эдуарда Ивановича книгами бросать.

      Хлоп-Хлоп думает, что это очень весёлая игра, и искренне обижается, когда хозяин его отшлёпает.

      Когда же обижают самого мартыша, то слезам его нет конца. Плачет он так долго, что становится мокрым – будто погулял под проливным дождём.

      И чем больше его утешают, тем дольше и громче он плачет.

      Если другие плачут, Хлоп-Хлоп хохочет.

      Вот он какой несознательный!

Продолжаем нашу программу!

      Когда обнаружили исчезновение Чипа, все в цирке всполошились.

      Шутка сказать: зверь сбежал в город. Правда, тигрёнок – это ещё ребёнок. Но ребёнок особенный.

      Позвонили в милицию.

      Несколько рабочих и артистов разбежались в разные стороны – искать Чипа.

      Для Эдуарда Ивановича не было загадкой то, как мог исчезнуть Чип. Уже не в первый раз Хлоп-Хлоп выпускал на свободу своего маленького друга. Но раньше каждый раз тигрёнка удавалось поймать ещё в цирке.

      Эдуард Иванович разыскал Хлоп-Хлопа.

      Мартыш забрался к нему на плечо и что-то нежно пропищал.

      – Негодный тип, – сказал Эдуард Иванович, – зачем ты отвязал Чипа? А ещё другом называешься!

      Хлоп-Хлоп