Место встречи изменить нельзя. Гонки по вертикали. Георгий Вайнер

его своей просьбой Жеглов, польстил ему очень:

      – Да господи, какой разговор, заходите, товарищи начальники, жилплощадь свободная!..

      Мы прошли в комнату соседа, расселись за небольшим колченогим столом, покрытым старой клеенкой.

      – Ну вот, здесь поспокойней будет, – сказал Жеглов и обратился к соседу, будто день подряд они разговаривали, а сейчас просто так прервались на минутку: – Значит, Илья Сергеевич на улицу вышел, а вы – черным ходом…

      – Точно! – подтвердил сосед.

      – Когда, вы говорите, дело-то было?

      – А вчерась, к вечеру… Я аккурат после ночной проспался, картошку поставил варить, а сам с ведром, как говорится…

      Я почувствовал легкий озноб: похоже, что все врет Груздев, сейчас очную ставку ему с соседом – и деваться будет некуда. Подобрался, еще более посерьезнел Жеглов, а Тараскин ухмыльнулся, не умея скрыть торжества. Жеглов поднялся, прошелся по комнате, посмотрел в окно – все молчали, ожидая вопросов начальника. А он сказал, обращась к хозяину, веско, значительно:

      – Мы из отдела борьбы с бандитизмом. Моя фамилия Жеглов, не слыхали? – Хозяин почтительно привстал, а Жеглов протянул ему руку через стол: – Будем знакомы.

      Хозяин обеими руками схватился за широкую ладонь Жеглова, потряс ее, торопливо сообщил:

      – Липатниковы мы. Липатников, значит, Федор Петрович, очень приятно…

      Не садясь, поставив по обычной привычке ногу на перекладину стула, будто предлагая всем полюбоваться щегольским ладным своим сапожком, Жеглов, глядя соседу прямо в глаза, сказал доверительно:

      – Вопрос мы разбираем, Федор Петрович, наисерьезный, сами понимаете… – Сосед покивал лохматой головой. – Значит, все должно быть точно, тютелька в тютельку…

      – Все понятно, товарищ Жеглов, – сразу же уразумел сосед.

      – Отсюда вопрос: вы не путаете, вчера дело было? Или, может, на днях?

      – Да что вы, товарищ Жеглов! – обиделся сосед. – Мы люди тверезые, не шелапуты какие, чтобы, как говорится, нынче да анадысь перепутывать! Вчерась, как Бог свят, вчерась!

      – Так, хорошо, – утвердил Жеглов. – Пошли дальше. Припомните, Федор Петрович, как можно точнее: времени сколько было?

      Сосед ответил быстро и не задумываясь:

      – А вот это, товарищ Жеглов, не скажу – не знаю я, сколько было время. К вечеру – это точно, а время мне ни к чему. У нас в дому и часов-то нет, вон ходики сломались, а починить все не соберемся…

      Старые ходики на стене действительно показывали два часа, маятника у них не было.

      – А как же вы на работу ходите? – удивился Жеглов.

      – Я не просплю, – заверил сосед. – Я сроду с петухами встаю. И радио вон орет – как тут проспать?

      Жеглов глянул на черную, порванную с одного края тарелку допотопного репродуктора, из которого Рейзен гудел в это время своим густым голосом арию Кончака, подумал, снова посмотрел на репродуктор, уже внимательней, сказал недоверчиво:

      – Что ж он у вас, круглосуточно действует?

      – Ага,