Лазурь. Параллель. Дарья Андреева

рангов и званий – брат и… архибрат? Это выглядело как неполадка в механизме, которая вызывает не столько проблем, сколько вопросов.

      Все классы на втором этаже были закрыты. По длинному довольно темному коридору паладины вели Павла к большим дверям в самом его конце – очевидно, входу в бывший актовый зал. Там, внутри, среди гулкого эха и хаотично расставленной мебели, в самой глубине зала, под сценой, завешенной тяжелым пыльным полотнищем, в огромном кресле, будто на троне восседал старик. Точнее, если приглядеться, он не был так уж стар: примерно ровесник Горелого или чуть постарше, но длинная с проседью борода и нечесаные космы делали свое дело: Архибрат выглядел древним кудесником, случайно надевшим темную форму «Братства», хотя по ощущению ему гораздо лучше подошла бы просторная мантия и остроконечная шляпа, а учитывая некоторое портретное сходство с Бернардом Хиллом, он упорно напоминал Павлу короля Рохана Теодена в годы, когда его сознанием манипулировал Грима Гнилоуст. Этот тип никак не вязался с образом группировки, о которой юноша слышал от посетителей бара.

      – Ты говорил о нем? – внезапно ярким баритоном спросил он у брата Дмитрия. Тот кивнул. Архибрат смерил Павла взглядом и продолжил: – Оставьте нас. Я поговорю с пленным.

      Паладины склонили головы и растворились в полумраке зала, где-то позади за ними негромко хлопнула дверь.

      – Что в тебе такого? – спросил Архибрат, когда звук шагов за дверью стих. – Почему Полынь так взбеленился, когда ты пропал?

      Павел промолчал, не найдя ничего лучше, чем пожать плечами. Он, с одной стороны, пытался мужественно сдержать тайну своего происхождения, с другой, ему было довольно страшно, потому что Архибрат производил впечатление не совсем здорового психически человека, и что можно было от него ждать, оставалось загадкой. Глава «Братства» недовольно смотрел на него несколько секунд, после чего повторил вопрос чуть громче. Павел повторил жест.

      – Молчишь? Хорошо, – сварливо произнес Архибрат. – В таком случае я прикажу пытать тебя или скормить Саду.

      – Не надо! – сразу же спохватился пленник. – Что значит скормить Саду? Это же просто старые деревья.

      – Сад – это огромная аномалия, он агрессивен и жрет людей, которые ходят по нему без особого порошка, который ты вкусил перед тем, как войти в туман. – Архибрат, говоря это, подобрался и даже как-то выпрямился на своем троне, было видно, что он рассказывает о том, чем очень гордится. – Сад служит нам защитой, надежно окружая крепость. Нам повезло, что когда-то здесь было яблоневое хозяйство!

      – То есть просто пройти сквозь него невозможно? Нет никаких тропок?

      – Нет. Наружу есть выходы, там, где Сад так и не сомкнулся, но в Зону – только с порошком. Он требует много денег, а наше «Братство» небогато, но мы горды, и запасов пока хватает!

      Павел вспомнил часть отряда, оставшуюся на КПП, и понял, почему те не пошли вместе с остальными, но кивнул, не подавая вида. Тем временем Архибрат будто перестал замечать