Офицерская честь. Юрий Торубаров

Талейрану об избиении этих людей слышать больше не хотелось, и он сказал:

      – Все ясно. Конвент был спасен. А… – Шарль замолчал.

      – Бонапарт? – спросил Баррас.

      Шарль кивнул.

      – Что Бонапарт… Этот хмурый, угрюмый человек, который бестрепетно и решительно использовал эту единственную возможность, всех подкупил. Вечером того же дня он был назначен командующим военными силами тыла. Вот так.

      – Да, – Талейран пригубил бокал, – интересно, каков он сейчас?

      – А что могло его изменить? – спросил Баррас, склонив голову.

      Шарль откашлялся в кулачок, достал платок, приложил к губам.

      – А Акр! Здесь наш победитель сильно споткнулся, – сказал, а сам, въедаясь глазами в гостя, ждал ответа.

      Но вместо него Поль взял фужер, посмот-рел в него, словно хотел там прочитать ответ. Ну, разве скажешь министру, что в этом виноват он. Сколько было от Бонапарта просьб прислать флот и артиллерию. Но как он мог это сделать, если страна была под угрозой гибели. Так как хозяин не отвел взгляда, который требовал ответа, то он его получил.

      – Что Акр! Крепость не решала никаких вопросов. А кое-кто мог этим воспользоваться и высадить свои войска. Вот и пришлось вернуться, – сказав, Баррас поспешил отвести глаза. В голове Талейрана мелькнуло: «Тут что-то не так. Надо разобраться».

      Гость взял бутылку и налил себе вина. Сделав несколько глотков, поставил фужер.

      – Вино… прекрасное, – сказал он, платком вытирая губы.

      – Дальше все ясно! – сказал Шарль, добавляя: – Завтра газетчики, узнав о его возвращении, опишут каждый шаг нашего победителя.

      – Не забудут и тебя, как ты женил его.

      Надо было видеть, какими глазами Талейран посмотрел на гостя. Но голос его прозвучал мягко:

      – Думаю, наши журналисты умны и не будут писать такую глупость. Кто может что-то навязать такому человеку, – Шарль ехидно улыбнулся и поправил: – Не ему, а ей!

      Он-то хорошо знал, кто был истинным виновником той свадьбы, которая отобрала у Барраса самого любимого человека. И только страх за свою власть заставил его сдержать себя. Они быстро переглянулись, и их взгляды провозгласили мир.

      – Да, – как ни в чем не бывало произнес Баррас, – я хотел с тобой посоветоваться: как ты думаешь, чем мы можем отметить его подвиги? Скажем, даже за Египет.

      Тот долго не раздумывал.

      – Для такого военного человека, как Бонапарт, лучшей наградой может быть только оружие. Оно всегда будет напоминать о его незабываемых победных днях.

      – Как просто, но как верно!

      Баррас поднялся, и они, попрощавшись, расстались.

      Глава 3

      Итак, 9 октября 1799 года после почти полуторагодовалого отсутствия нога Бонапарта вступила на ставшую родной французскую землю. Никогда ему не было так тревожно, как в это мгновение. Что ждало его? Он услышал биение своего сердца. Оно стало биться еще сильнее, когда показался отряд солдат