Моя сестрица – серийная убийца. Ойинкан Брейтуэйт

согласится только за компанию с тобой. Ты что, не хочешь, чтобы она вышла замуж?

      Можно подумать, Айюла живет не по собственным правилам… Логики у мамы хоть отбавляй! Не стану я реагировать ни на сюрное мамино заявление, ни на то, что семейное положение Айюлы заботит ее больше, чем мое. Можно подумать, любовь только для красоток.

      Самой-то мамочке любви не досталось. Ей достался отец-политик, вот она и заарканила супруга, считавшего брак средством достижения цели.

      Наконец геле, настоящий шедевр на небольшой маминой голове, готов. Мама наклоняет голову и так, и эдак и хмурится, недовольная своей внешностью, вопреки красивому геле, дорогим украшениям и умело наложенному макияжу.

      Айюла встает и целует маму в щеку.

      – Ты сама элегантность! – восклицает сестренка. Стоит ей так сказать, и слова превращаются в реальность. Мама раздувается от гордости, поднимает подбородок, расправляет плечи. Теперь она похожа как минимум на величественную вдову. – Давай я тебя сфотографирую! – Айюла берет телефон.

      Под руководством Айюлы мама меняет чуть ли не сотню поз, потом они пролистывают результат своих трудов и выбирают фото, которое их устраивает: на нем мама в профиль, одну руку опустила на бедро, запрокинула голову и смеется. Хорошее фото! Айюла возится в телефоне, кусая нижнюю губу.

      – Ты что делаешь?

      – Выкладываю его в инстаграм.

      – Вконец сдурела? Или забыла свой предыдущий пост?

      – А о чем ее предыдущий пост? – интересуется мама.

      У меня аж мороз по коже: в последнее время столько событий… Отвечает маме Айюла:

      – Я…. Феми пропал.

      – Феми? Тот милый парень, с которым ты встречалась?

      – Да, мама.

      – Jésù ṣàánú fún wa! [4] Что же ты мне не сказала?

      – Я… Я в шоке была.

      Мама бросается к Айюле и крепко ее обнимает.

      – Я твоя мать, ты должна рассказывать мне все, понятно?

      – Да, мама.

      Конечно же, всего Айюла рассказать ей не может.

      Пробка

      Я сижу в машине, терзаю ручку рычага переключения передач и перескакиваю от одной радиостанции к другой, потому что делать больше нечего. Пробки – бич нашего города. На часах только 5:15, а моя машина застряла в потоке транспорта, таком плотном, что не шевельнуться. То поставлю ногу на педаль тормоза, то уберу – уже устала.

      Я отрываюсь от автомагнитолы и случайно перехватываю взгляд патрульного дорожной полиции, который рыщет среди машин, выбирая себе очередную горемычную жертву. Вот он втягивает щеки, хмурит лоб и направляется ко мне.

      У меня сердце падает, падает на пол, а подбирать некогда. Чтобы унять дрожь в руках, я судорожно стискиваю руль. Феми тут ни при чем. Феми тут совершенно ни при чем. Оперативно работающей полицию Лагоса не назовешь даже с натяжкой. Те, чей долг – поддерживать порядок на улицах города, в основном заняты выбиванием денег у обывателей, чтобы сдобрить нищенскую зарплату. Не может быть, что они уже вычислили нас.

      А этот тип – из дорожной полиции. Его основная задача, смысл его существования

4

Господи, помилуй! (йоруба)