Банальное убийство. Рекс Стаут

она вот-вот рухнет, и потому я взял ее за руку и усадил в кресло. Вулф перевел взгляд с меня на нее и увидел ее лицо. Лицо было маленькое, но не чересчур, и такое, что когда на него смотришь, то видишь не детали – глаза, губы, нос, – а лицо. По роду своих занятий я не раз давал описания самых разных лиц, но про ее лицо не знаю, что сказать. Я спросил, не хочет ли она воды или чего покрепче, и она ответила «нет».

      Она посмотрела на Вулфа и сказала:

      – Вы Ниро Вулф. Знаете ли вы, что мой отец погиб? – и замолчала, потому что ей не хватило дыхания.

      Вулф покачал головой. Открыл рот, закрыл. Повернулся ко мне:

      – Черт возьми, дай ей что-нибудь! Бренди. Виски.

      – Не могу глотать, – объяснила она. – Не знаете?

      – Нет, – ответил он севшим голосом. – Когда? Как? Рассказать можете?

      – Наверное, да, – не совсем уверенно произнесла она. – Должна. Какие-то мальчишки нашли его под обрывом. Я ездила на опознание… Не туда, в морг. – Она прикусила губу, крепко прикусила, но выражение лица не изменилось. Она взяла себя в руки. – Они думают, что он покончил с собой, что сам прыгнул, но он не делал этого. Я знаю, что нет.

      Вулф отодвинулся в кресле:

      – Приношу самые глубокие соболезнования, мисс Вассос. – Голос его охрип еще больше. Вулф поднялся. – Оставляю вас с мистером Гудвином. Подробности расскажите ему.

      Он двинулся прочь, держа в руке книгу.

      В этом он был весь. Он решил, что она вот-вот упадет в обмо рок, а женщину, которая не может держать себя в руках, нельзя не только приводить в кабинет, ее вообще нельзя пускать на порог. Только не в его дом. Но она схватила его за рукав, и он остановился.

      – Послушайте, я должна рассказать это вам. Для моего отца вы были великий человек, самый великий человек на свете. Я должна рассказать все вам.

      – Она сможет, – заверил я. – Справится.

      Немного найдется людей, которые не любят, когда их называют великими, а Вулф уж точно не из их числа. Секунд пять он смотрел на нее сверху вниз, после чего вернулся, сел в свое кресло, вставил в книгу закладку, отложил в сторону, посмотрел хмуро на мисс Вассос и спросил:

      – Когда вы ели?

      – Я не… не могу глотать.

      – Пф! Когда вы ели?

      – Утром. Отец домой не вернулся, а я не знала…

      Вулф повернулся, нажал на кнопку вызова, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и открыл их, только когда услышал шаги в дверях.

      – Чай с медом, Фриц. Тосты, творог и «Бар-ле-Дюк»[1]. Для мисс Вассос.

      Фриц ушел.

      – Я в самом деле не смогу, – сказала она.

      – Сможете, если хотите, чтобы я вас выслушал. Где этот обрыв?

      Ей потребовалась секунда, чтобы понять, о чем он спрашивает.

      – Где-то за Гудзоном. Наверное, мне сказали, но я…

      – Когда его нашли?

      – Во второй половине дня.

      – Вы ездили в морг – куда? За Гудзон?

      – Нет, его привезли в город, в морг неподалеку

1

«Бар-ле-Дюк» – желе из белой или красной смородины, изобретенное в 1344 г. во французском городе Бар-ле-Дюк.