Жених и невеста. Анатолий Санжаровский

вопрос. А сама не без страха пальцем на вожжи кажет.

      – Свадебное подношение прынцессе твоей!

      – И-и! Чего, старый горшок, удумал. У нас в роду никто ребятёнков и пальцем не трагивал!

      – А я вот возьму и пальцем трону, и вожжой так нагладю глянец – запомнит до снега в волосьях! А то мы с ей, понимашь, панькались. А она, цаца, эвона каки шишки стругая!

      Вбежав в избу, отец вышвырнул на крыльцо подвенечную одёжку, к чему заступница моя мамушка не показала даже и любопытства.

      – Вишь, как маленька собачка лая. От большой слышит! Всё твоя школка!

      – Где моя, там и твоя.

      – Да-а… Шишки свои делить со мной на ровнях тебя не учи. Что матке, что дочке пальца в рот не занашивай. По локоток отхватят! С родителева хлеба такую дочунюшку спроста не скинешь долой.

      – Оно, Михайло, не грех какой год и обождать…

      – А чего манежить? Ну чего? Тя когда ссадили на мой кусок?

      – Так то меня.

      – Ну и она не медалька на шее. Не долго думала, да скоро спровадила какого…

      – Вот именно какого. Про него и слово путное не живёт, – уже твёрже как-то сказала мамушка. – А что при капиталах… Оно и через золото слезы льются!

      _– Ты-то что коготки выпускаешь? Видал, с кашей нас не съешь! А я так скажу… Муженёк хоть с кулачок всего, да за мужниной за головой всё затишок… Не спущу ей этот выбрык. Вожжи в ниточку исхожу!

      Я себе и сейчас не скажу, как это насмелилась я откинуть люк.

      Спустилась в сенцы. Подошла к открытому окну.

      – Ну видала ты эту лихостную небожительку? – опешил от нежданного моего появления отец и спрашивает мамушку: – Ну какую ты кару ей дашь? Га?

      – Отец… Да… Ну… – тише воды, невсклад, что твоя борозда бороздит, еле спихнула я с языка крайние слова. – Отец…

      Я не знала, как и говорить, но говорить надо было. Я повторила:

      – Отец…

      И прислушалась к своему голосу.

      Кажется, силы, решимости в голосе набавилось.

      – Отец, я сама себе… кару подобрала… Хотите – верните его… Я пойду… Только не бранитесь… Что ж вы стоите?

      – Она ещё указы будет мне указывать! – без давешней свирепости громыхнул отец, с чего я взяла, что со своим стыдным венчаньем подался он на попятный дворок и что одно пустое самолюбие велит ему вздорным шумом прикрывать отход. – Надо – беги да ворочай сама того увечного копеешника. А мне с им не вступать в закон!

      5

      И крута гора, да забывчива,

      и лиха беда, да избывчива.

      Года ещё с четыре была я одна, как верста в поле.

      Правда, парни не на каждом ли углу распускали передо мной перья. Только давала я всякому скорый отлуп: никого мне и на дух не надо.

      Какой ни подойди – во всяком мерещился прасольщик и всё тут, хоть ты что…

      Времечко отмягчило душеньку мою.

      Подросли и мои деньки красные.

      Вот скажи кто загодя, что поведусь я с Валеркой Соколовым, – я б тому голову оторвала и в глаза бросила б…

      Полюбить можно стороннего кого, рядили у нас в Острянке меж собой девки, а кто