Глаз бури (в стакане). Al Rahu

ни законы физики этого мира, потому что уничтожать так, как ты можешь, не может никто.

      Я однажды тебя утратил.

      И с тех пор так хочу вернутся, что в отчаянии пробиваю головой зеркала и стекла, в попытках вспомнить боль, причинить ее самому себе и отрезвится от своих диких снов.

      Которые все разные, но все об одном и том же.

      Подумалось, что меня зовут: Гор, потому что будто побывал им, в том пространстве и времени сна.

      Потому что я потомок его, носитель его силы, и тот, кто сможет продолжить великий род.

      Но как бы там ни было, я – не он.

      И это снова не мое имя.

      Я просыпаюсь в луже собственной крови, но это не приговор.

      Я всего лишь разбил свое отражение, подрался с тем, над кем у меня нет власти.

      Я всего лишь снова не узнал себя в зеркале.

      Печальный факт. Веселая жизнь.

      Глава три

      В которой Люциус просыпается и у него просыпается кокаин.

      Я-волк, я-волк, я-волк.

      Ритмично ударяя кулаком в грудь, я повторяю, что я волк, или я просто помню, как в какой-то из прошлых жизней я был волк? Стайная суть, суть стаи. Там, где один пробирается и тропит, выбиваясь из сил, не в состоянии поймать хоть сколько-нибудь ценную добычу, двое превращаются в дикую стаю, способную защемить медведя. Где бы я был, воя в бездонную ночь, надрывая горло, надрывая мою волчью душу, где бы я был, если бы однажды не встретил тебя. Я смотрел издалека как ты охотишься, как ты ловко ловишь рыбу, и не пытался поймать твой взгляд. Потому что у нас взгляд глаза в глаза означает: рвать. Рвать друг друга на кровавые ошметки, и если никто не отступит, не увалиться кверху пузом, а драться до первой смерти. А я не хочу с тобою драться. Я хочу, чтобы мы прикрывали друг другу горло. Я твой волк, ты мой волк. Вместе мы пройдем 7 тысяч километров по горному хребту. Вместе мы поохотимся, загнав горячего, тяжело дышащего сохатого на обрыв, и сбросив его оттуда. Вместе мы будем спать в ворохе, осенних листьев, тепло прижавшись друг к другу, спрятав носы хвостами, навострив уши радаром на незнакомый звук. Вместе мы… Ты только сдайся, один раз, большего я не прошу, один раз, будь смелее своей храбрости, будь отважнее своей ярости, отведи взгляд в сторону, чтобы мы не убили друг друга.

      И, замерев в предутренней дымке, на меня смотрят черные волчьи твои глаза, и ты отводишь взгляд. Одномоментно решая, что теперь мы – стая. Внутри меня радостный вой, внутри меня кипит и бурлит, но я спокоен. Ты со мной, а это значит, мы скоро будем из разорванных глоток лакать кровь и драть кожу и сухожилия, это значит, что один идет впереди, второй в метели заметает след, это значит, что сила двух объединяет ярящийся хаос и холод горной реки.

      Ты была очень осторожна, но я тоже ловко охочусь. Я переворачиваюсь на спину, доверяя самому опасному хищнику самое слабое место, и ты доверчиво тычешь головой мне в живот.

      Так рождается абсолютное понимание сути. Доверие. Простота.

      ***

      Я вспоминаю смерть. И мне совсем не страшно, потому что ты гладишь меня по лицу, а у меня останавливается