Ермак. Интервенция. Игорь Валериев

Артурские горы!

      На подвиг Отчизна зовет.

      Мы вышли в открытое море,

      В суровый и дальний поход.

      А волны и стонут, и плачут,

      И плещут на борт корабля…

      Растаял вдали полуостров Тигровый,

      Теперь это наша земля.

      Я пел, а перед глазами вставали картинки недавнего боя, лицо деда, кадры из военно-морской хроники про Великую Отечественную войну. Возникло чувство какого-то единения тех и сегодняшних событий. Всё течёт, меняется, а мужество и бесстрашие русских моряков остаётся неизменным.

      Корабль мой упрямо качает

      Крутая морская волна,

      Поднимет и снова бросает

      В кипящую бездну она.

      Обратно вернусь я не скоро,

      Но хватит для битвы огня…

      Я знаю, друзья, что не жить мне без моря,

      Как море мертво без меня.

      «Извините, авторы этой песни, не помню кто вы, но сейчас она нужна в этом мире. Пусть она станет гимном Тихоокеанской эскадры. Им ещё тащить и тащить на себе все тяготы этой войны», – промелькнуло в мыслях.

      Нелегкой походкой матросской

      Иду я навстречу врагам,

      А после с победой геройской

      К скалистым вернусь берегам.

      Хоть волны и стонут, и плачут,

      И плещут на борт корабля,

      Но встретит героев-артурцев с поклоном

      Российская наша земля!

      Я закончил песню, и в кабинете наступила тишина.

      – Дал же Бог вам талант, Тимофей Васильевич, – растроганно произнёс Вогак, смахнув слезы, появившиеся в уголках глаз.

      – «Я знаю, друзья, что не жить мне без моря, как море мертво без меня». Будто бы про меня, – произнёс Панфёров, часто моргая заблестевшими глазами.

      – Вы уже считаете Порт-Артур своей землёй? – вопрос Клейста вернул меня на грешную землю.

      Я посмотрел в трезвые глаза фрегаттен-капитана и задумался, что же ответить, но тут мичман Селезнёв с каким-то юношеским максимализмом и задором произнёс:

      – Как сказал император Николай Первый: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен!» Эта фраза выбита на памятнике адмиралу Невельскому во Владивостоке.

      Барон вежливо улыбнулся, а я бросил быстрый взгляд на Вогака. Тот на мгновение закрыл глаза, как бы призывая к спокойствию.

      Слава Богу, в этот момент за стеной кабинета шум общего зала ресторана значительно усилился и перерос в гвалт.

      – Что-то случилось?! – несколько обеспокоенно произнёс барон Клейст.

      – Насколько я услышал и смог разобрать, в Бомбее потоплены английские корабли… – Вогак прислушался, но ор стоял такой, что разобрать отдельные слова не получалось. – Тимофей Васильевич, вы же говорите по-китайски, не узнаете, что же произошло?!

      Я, утвердительно кивнув, вышел из кабинета и вскоре вернулся назад со срочным вечерним выпуском местной газеты. Оказывается, продавец газет как-то просочился в зал ресторана, надеясь на более