Новенькая. Соблазнить за 183 дня. Александр Барр

и еще одна точка!

      Смеюсь – ха и еще раз ха.

      От абсурдности и ничтожности его достижения.

      Чему радоваться? Тому, что перестал думать? Или тому, что стал гордиться самим фактом, даже не фактом, а пустым ощущением того, что внутри него, как он сам выразился, зарождалось непонятное чувство, похожее на гордость?

      Чушь.

      Я тоже, скорее всего, могу сесть в кресло парикмахера со словами – постригите, пожалуйста, как-нибудь.

      Без проблем, наверное».

      Ножницы стрекотали, мокрые пряди падали на пол, неприятная музыка гремела из динамиков, эксперт с пышной бородой пританцовывал, изредка переставляя камеру и меняя ракурс съемки.

      – А знаешь что, – он опять переходит на «ты» и на этот раз не поправляется. – Хочешь дельный совет?

      Пожимаю плечами.

      Он продолжает:

      – Как насчет щетины?

      – М?

      – Я говорю не о бороде. Предлагаю отрастить трехдневную щетину и поддерживать ее в таком виде.

      – Это как-то… будет неопрятно.

      – Зато будет пи*дец как брутально! К твоему новому образу зайдет, уж поверь.

      Да, Филипп, он сказал мне и «пи*дец», и «брутально». По сути, нагрубил своему клиенту. Вероятно, он решил, что может себе такое позволить, так как, по условиям, я не плачу за стрижку. Но мне кажется, это перебор.

      – Отрастишь?

      – Нет. И не могли бы вы…

      – Я серьезно! – этот наглец перебивает меня. – Зуб даю, щетина станет вишенкой на торте. На пару дней отложи бритву, и сам охренеешь от результата.

      Его черноволосая помощница стоит с чашкой остывшего чая, к которому я так и не притронулся, оценивает, показывает мне большой палец вверх и кивает.

      – Пробуем?

      – Ну не знаю…

      – Зато я знаю. Поверь, я точно знаю, о чем говорю. Когда ты сел в мое кресло, никто не ожидал, что получится так круто, – он смотрит на помощницу, и та в подтверждение его слов опять кивает. – Да х*ле, я и сам не ожидал!

      Он фотографирует прическу со всех сторон.

      – Готов?

      Я киваю, и он поворачивает кресло к зеркалу.

      – Ну? Что скажешь? Не молчи.

      Я щурюсь, пытаюсь сфокусировать зрение и рассмотреть силуэт в отражении. Трудно сказать, размытое растрепанное пятно над моим лбом, по бокам выстрижено.

      – Можно? – я прошу его подать мне футляр.

      Открываю, не спеша надеваю очки, смотрю.

      – Это пи*дец брутально! – вырывается из моего рта нецензурная фраза бородатого парикмахера. – Стильно!

      – Ты, это… Про щетину не забудь, – он смеется над моей реакцией. – И лучше сними нахер эти очки.

      «А, теперь понятно, почему он щурился полдня.

      Не признался мне. Я думал, он их потерял или разбил.

      Мой друг послушал парикмахера и убрал очки. Щурился, так как ничего не видел без них, но решил не надевать, вот упрямец.

      С его зрением, считай, на ощупь ходил. Я знаю, о чем говорю, у него зрение хуже, чем у меня, а мне без очков вообще никак.

      Но, уважаемый читатель, скажу вам, это того стоило. С новой