Страницы прочитанной жизни. Сергей Данилов

м студёной воды.

      Силуэт промелькнул твой за дальним углом,

      Безвозвратно исчезли под ливнем следы.

      Ты мерещишься в палевом городе мне,

      В синих сумерках цокают гулко шаги.

      Тень завидев твою за окном на стене,

      Заклинаю себя: «Вслед за нею беги!»

      За соломинку чувства схватившись, дрожа,

      Бросив скромной квартиры налаженный быт,

      Я небритым подобьем седого ежа

      Уношусь, проявив молодецкую прыть.

      Отрезвленье теснит исчезающий хмель.

      Мне пора бы иллюзии бросить свои,

      Ведь кораблик удачи сел килем на мель

      Далеко от морей фееричной любви.

      Мизансцена разрыва

      Не смотри с исступлённой мольбою в глазах,

      Покрасневших от горьких безудержных слёз.

      Разбираюсь прекрасно в прощанья азах,

      Трюком сентиментальным меня не проймёшь.

      Мизансцену «разрыв» проходил я не раз —

      Подготовленный слабо бездарный актёр.

      Накопил многотомник убийственных фраз

      Расставанья плаксивого грубый суфлёр.

      Перепишем сценарий трагический наш,

      Пусть в неистовстве бьётся судьба-режиссёр…

      В баснословный войдя экзальтический раж,

      За меня доиграет счастливый дублёр.

      Слабые роли

      Он игнорирует скверные роли,

      Хоть за них спонсоры платят серьёзно.

      Провозглашает печально: «Доколе?!» —

      В сторону бросив тираду скабрёзно.

      Глупо гоняться за каждой монетой,

      Все заработать рубли невозможно.

      Время в болиде, расставшись с каретой,

      Мчится стрелою. На сердце тревожно.

      Хочет идеями, в пику застою,

      Он вдохновиться, след яркий оставить.

      Поздно уже торговаться с собою,

      Приспособляться, юлить и лукавить.

      С возрастом надобно проще, весомей

      Думать, осмысливать и выражаться,

      Суть излагать без апломба, спокойней,

      Не издеваться и не пресмыкаться.

      Он бойкотирует слабые роли,

      Пусть за них платят приличные средства.

      От компромисса – душевные боли,

      Трём поколеньям – дурное наследство.

      Жёлтое платье

      В белом женщина – невеста,

      В чёрном – скорбная вдова.

      Годы быстрые я пресно

      В серой робе провела.

      Дни летели беспокойно.

      Между службой и плитой

      Я несла свой крест достойно,

      В единении с судьбой.

      А в шкафу пылало платье —

      Жёлтое, как апельсин,

      Словно солнце на закате,

      Куркума и мандарин.

      Примеряла его редко

      Я, оборки теребя.

      Муж и грубая соседка

      В нём не видели меня.

      Провисело, не сгодилось,

      Полыхая лишь в шкафу.

      Колготная жизнь приснилась

      Иль промчалась наяву?

      Выцвело и устарело,

      Потускнело за года.

      Незаметно поседела

      И былая красота.

      Жгучие мечты пропали,

      Устремленья унеслись.

      Дом заполнили печали,

      Возрастных болезней слизь.

      Вместо радужного платья

      На плечах потёртый плед.

      В прошлом жаркие объятья,

      Лучезарный знойный цвет.

      Городская муза

      Я в метро пишу, в душной «Газели»,

      В гуще индифферентных прохожих.

      На меня смотрят косо мамзели,

      Пропитые синюшные рожи,

      Потому что строчу увлечённо,

      Взяв планшет и стило из кармана.

      Глядя сквозь толкотню отрешённо,

      Похожу часто на истукана.

      О сыр-боре забыв беспардонном,

      Застываю столбом в магазине,

      В спруте-городе многооконном

      Ловко строфы слагаю в машине.

      Будто в парке сижу я на лавке,

      Окунаюсь в стихи с головою…

      Муза, грубо зажатая в давке,

      Разражается