Я стираю свою тень. Книга 1. Сергей Панченко

лучше, – скромно указал я в сторону спальни хозяев.

      – Это намёк, чтобы я скорее нашла себе другое жильё? – Айрис поднялась с дивана и направилась в спальню.

      – Нет, нет, я не то имел в виду. Вдруг тебе здесь не понравится. Я же не знаю, к какому уровню комфорта ты привыкла. – Я слегка испугался, что Айрис на самом деле решит в скором времени съехать.

      Гостья вошла в спальню и пришла в восторг от размеров кровати.

      – Ничего себе взлётная полоса! У нас на станции из-за экономии места все кровати такого размера, что можно спать только на одном боку. А здесь вся моя семья уляжется. Ты будешь спать со мной? – спросила она, правда не с той интонацией, с которой обычно спрашивают такие вещи.

      – Я? – растерялся я. – А, эм, если ты не против…

      – Если ты не против, то я буду против. Не обидишься?

      – Нет, конечно, не обижусь, – соврал я, потому что за короткое мгновение успел пережить восторг от мысли, что буду спать с такой красоткой. – У меня своя спальня, я уже привык к ней.

      – Отлично! – Айрис подпрыгнула и грохнулась спиной на кровать, заливаясь смехом. – Здорово! Когда вернусь домой, мне никто не поверит, что на Земле спят на таких кроватях. Да-а-а, удобства, которые мы потеряли. – Она подпрыгнула несколько раз на кровати, раскачивая пружины тазом, отчего заправленная постель потеряла первозданный вид. – Уфф, – довольно выдохнула гостья, – отпустило, и жрать захотелось. Есть чего?

      Айрис посмотрела на меня, как на официанта, который обязан был прислуживать ей по первому велению.

      – Яйца были в холодильнике. Могу яичницу приготовить.

      – Яйца? Настоящие? – Айрис соскочила с кровати. – Покажи.

      Мне пришлось проводить её на кухню и продемонстрировать пустое нутро холодильника, в котором лежали три яйца, недопитая бутылка кефира и половинка дарницкого хлеба.

      – Вот, – я протянул ей одно яичко, – куриное яйцо, настоящее.

      Айрис осторожно взяла его в руки, будто это было яйцо Фаберже. Она и смотрела на него, как на историческую драгоценность.

      – С ума сойти. Настоящее яйцо, которое можно съесть.

      – А что такого? У вас что, на станции запрещено держать кур?

      – У нас вся еда синтезированная и сбалансированная. Однажды я попробовала настоящее человеческое мясо и поняла, какая мерзкая искусственная еда.

      – Ты ела человечину?

      – Да, один парень решил пожертвовать свою руку ради эксперимента. Как ещё понять, какой вкус у натуральных продуктов? А ему потом вырастили новую, так что он ничего не потерял.

      – Какая гадость. – Меня передёрнуло.

      – Тебе так кажется, пока ты не попробовал синтезированную пищу.

      – Надеюсь, ты после этого не питаешь интерес к людям в гастрономическом смысле?

      – Признаться, иногда питаю, когда вижу сочную ляжечку. Но если тебе за себя страшно, то ты не в моём гастрономическом вкусе, слишком суховат.

      – Спасибо. Так ты будешь яичницу?

      – Буду. – Айрис вытерла губы, словно по ним уже бежала слюна.

      Пока я готовил, она мне