Игры менталистов. Ловушка памяти. Татьяна Зинина

ло в этом году занять ещё и пост заместителя ректора. И мне бы тоже следовало хотя бы сделать вид, что внимательно слушаю его выступление, но я не могла. Просто боялась, что если снова подниму на него взгляд, то опять выпаду из реальности, как случилось только что.

      Почему это произошло? Из-за чего? Я старательно искала в себе ответы на эти вопросы, но не находила. Никогда раньше со мной не случалось ничего подобного. Я всегда считала себя устойчивой и к мужской красоте, и к обаянию. Но в этот раз что-то явно пошло не так.

      Едва этот мужчина поднялся на трибуну, и у меня будто пол ушёл из-под ног. Если бы не сидела, то обязательно упала бы ‒ ноги попросту перестали держать. Тело обдало диким жаром, словно на меня полыхнуло от настоящего костра. А душу будто бы узлом свернуло и так защемило в области груди, что и не передать. Возникло ощущение, что я провалилась под лёд, но упала при этом в обжигающе горячую воду. Сердце замерло, а лёгкие перестали принимать воздух.

      Не знаю, что бы стало со мной, если бы не своевременный толчок сидящей рядом профессора Розали Айкинс, преподающей общую магию. Наверное, всё бы закончилось банальным обмороком. И я даже не представляю, как бы объясняла произошедшее целителям. Не признаваться же, что такое безумное впечатление произвёл на меня совершенно незнакомый мужчина, которого я, между прочим, видела впервые в жизни.

      А ведь умудрилась прослушать даже его имя. Возможно, оно могло бы пролить свет на причины моего состояния?

      ‒ Профессор Айкинс, ‒ я шёпотом позвала сидящую рядом женщину.

      Та посмотрела на меня с неодобрением, чуть поджала свои тонкие губы, но по взгляду я поняла, что она готова слушать.

      ‒ Скажите, ‒ прошептала, склонившись к её плечу, – как зовут выступающего сейчас человека?

      Я сама к трибуне благоразумно не поворачивалась. Слишком опасалась повторения того же ступора. А вот профессор Айкинс, наоборот, внимательно посмотрела на декана менталистов и странно хмыкнула.

      ‒ Это лорд Бестерли. Эйтан Бестерли, ‒ проговорила женщина. ‒ Думаю, вы должны были слышать о нём. Он у нас в империи личность известная.

      Я задумалась. Имя на самом деле казалось знакомым, но очень отдалённо. А внешность… Если честно, сейчас даже не могла сказать, как он выглядел, был ли он блондином или брюнетом. От этого стало ещё больше не по себе. Потому, собравшись с силами, медленно подняла взгляд на трибуну. Опасалась, что снова выпаду из реальности, но на сей раз ничего подобного не произошло. И у меня всё-таки получилось рассмотреть этого самого лорда Бестерли.

      На вид лет тридцать-тридцать пять. Довольно высокий. В чёрном преподавательском кителе с двумя рядами серебряных пуговиц, который подчёркивал и идеальную осанку, и внушительную ширину плеч. Чёрные волосы были собраны в низкий хвост, но, присмотревшись, я заметила в них несколько седых прядей. Лицо серьёзное, мужественное, правда, не сказать, что кричаще красивое. Я встречала и куда более привлекательных мужчин. Но вот глаза… Лишь стоило мне их увидеть, и пришлось снова опускать взгляд. Светло-голубые, точнее – аквамариновые. Глаза истинного менталиста. Кажется, меня напугали именно они.

      На самом деле, цвет и яркость глаз у мага говорили о силе и направленности его дара. Тёмно-синими могли похвастаться боевики и техномаги, зелёными – целители и зельевары, всеми оттенками карего владели стихийники, светлые созидатели обладали глазами от серого до белого, а тёмные разрушители ‒ от серого до чёрного. Ну а менталисты были голубоглазыми. И только самые сильные из них, с максимально развитым даром, могли похвастаться аквамариновым оттенком радужки.

      Мой сын Ильер родился голубоглазым. Тогда его отец Серфим сначала устроил скандал. Ведь в семье техномага и слабой созидательницы по определению не мог родиться менталист. Но потом выяснилось, что когда-то моя прапрабабка обладала именно ментальным даром, и Сер успокоился.

      В то время я надеялась, что всё у нас с ним наладится. Но… увы. Не получилось.

      И вот в этом году Иль поступил на первый курс Высшей императорской магической академии. Прошёл по конкурсу, набрав максимально возможное количество баллов. И когда стало ясно, что он будет учиться вдали от дома, я решила тоже подать документы в это учебное заведение. Конечно, не как абитуриентка. Нет, я была профессором истории, и моего слабого дара вполне хватало, чтобы создавать для учеников красочные правдоподобные иллюзии событий далёкого прошлого. В этом заключалась моя личная методика преподавания. Думаю, именно из-за неё меня и приняли.

      Так что в этом году мы с сыном оба начали новую жизнь на новом месте. Правда, жить нам предстояло порознь: ему ‒ в общежитии, мне выделили небольшой домик на территории. Но всё равно мы были в зоне досягаемости друг друга. И это меня несказанно радовало.

      Нынешнее собрание было первым перед началом учебного года. Уже завтра утром начнутся занятия, и сейчас лорд ректор собрал нас, чтобы дать последние напутствия перед встречей с учениками. Вот только из-за вывертов собственного сознания, я умудрилась всё прослушать. Но, судя по спокойным лицам собравшихся, ничего сверхважного здесь сегодня не сказали. Ну, а с текущими