Русская гейша. Секреты обольщения. Таня Кадзи

Огромная гостиная на первом этаже была обставлена по-европейски. Стол для таких приемов, как всегда, накрывали шведский, но наряду с привычными блюдами выставлялись и традиционно японские. Гости съехались в особняк к шести вечера. Мы были уже наготове – в кимоно и гриме. Я выбрала для этого вечера кимоно трех цветов: синего, красного и белого. Когда смешливая Идзуми увидела их лежащими на диване, то тихо засмеялась и спросила:

      – Мы что, будем символизировать российский флаг?

      Мне такое сравнение в голову не приходило, и я рассмеялась от неожиданности ее ассоциации.

      Вообще-то в Японии выбор кимоно – это важное дело. И каждый рисунок подбирается в соответствии со временем года и целью мероприятия. Но мне постоянно хотелось экспериментировать. Застывшие на века японские традиции иногда раздражали. И я частенько руководствовалась собственным настроением и восприятием. Вот и сейчас мне казалось, что получилось очень удачно. Невысокая хрупкая черноволосая Идзуми была одета в кимоно красного цвета с тонким узором из мелких переплетающихся зеленых листочков. Голубоглазая, обладающая более пышными формами Сакура – в белое с нежно-розовыми цветами вишни, а я была в синем кимоно, расписанном яркими летящими бабочками. Наше появление вызвало, как всегда, всеобщее удовольствие. Нас даже стали приветствовать аплодисментами.

      Я увидела среди присутствующих господина Кобаяси и решила, что сегодня же поговорю с ним. Он, когда мы появились, задержал на моем лице внимательный взгляд, но затем отвернулся и начал беседовать с одним из гостей. Но через какое-то время господин Кобаяси сам подошел ко мне.

      – Ты, как всегда, восхитительно выглядишь, Аямэ, – тихо сказал он.

      – Спасибо, – так же тихо ответила я и опустила густо подкрашенные ресницы, прикрыв улыбку веером.

      – Я слышал, ты уезжаешь, – продолжил он.

      – Да, но ненадолго, – ответила я, и увидев, что его бокал практически пуст, подошла к столу и взяла керамический кувшинчик с абрикосовым вином.

      Именно его пил господин Кобаяси. Он спокойно наблюдал за мной. Но его глаза блестели. Я подлила ему вина.

      – Аригато, – неожиданно по-японски поблагодарил он.

      – На здоровье, Кобаяси-сан, – с улыбкой ответила я.

      – Ты останешься до конца? – спросил он, отходя к окну.

      Я последовала за ним. Господин Кобаяси повернулся лицом к стеклу и замер, созерцая густую листву сирени с темными точками влаги от только что начавшегося дождя. Ветер шевелил ее, дождь становился все сильнее, и скоро она блестела в падающем на нее из окон свете, целиком покрытая водой.

      – Погода испортилась, – сказала я, вставая рядом с ним.

      – Да, возвращаться ночью в такой дождь неразумно, – заметил он.

      Потом обернулся в зал и чуть прищурился. Через секунду господин Кобаяси вновь начал смотреть в окно.

      – Странно устроен наш мир, не находишь? – спросил он. И, не дождавшись