Улыбка бога. Екатерина Соловьева

дорогу?

      – По-твоему, мы сейчас в сказке?!

      – Это испытание, – твердил Глеб. – Если выберем «право» или «лево», можем смело прощаться с жизнью. А так нам ещё хоть что-то светит.

      – Господи! Вот ведь бред! – рассердилась Ида, гневно сверкая своими синими глазами. – Неужели нельзя хоть раз подумать головой?

      – Не в этот раз, – усмехнулся Глеб, и абсолютно серьёзно добавил, – надо «прямо» выбрать. Нутром чую.

      Парень почти слышал, как Ида скрипнула зубами, не решаясь признать и озвучить, что всё-таки последует по тому пути, что выбрал он.

      – Чёрт бы всё это побрал! – выругалась она, и зашагала к обочине прямой дороги.

      Глеб счёл за лучшее промолчать. Обогнув камень, он догнал женщину и отнял увесистую суму.

      Солнце немного склонилось, и теперь пекло меньше. К многочисленному хору кузнечиков добавились редкие комары и мошки. Вяло отмахиваясь, путники продолжали идти, вытирая со лбов пот.

      Вдоль дороги потянулись заросли ежевики и шиповника.

      Ида злилась молча. Разум никак не мог смириться с этим проклятым камнем, откуда ни возьмись выросшим на распутье. С детства мать твердила ей, что сказок не бывает, а сейчас Алатырь тяжёлой громадой нависал над этим убеждением, угрожая раздавить его в пыль.

      «Ну, и как мне теперь действовать: как сказочной героине (прости господи!) или как нормальному человеку? – раздражённо думала она. – Как там, в сказке: и прислал Иван-царевич все головы чудища матери в подарок… Кретинизм!..»

      Глеба же всё происходящее страшно веселило. Он бы с удовольствием поглазел на чудо-юдо о двенадцати головах или пожал руку какому-нибудь Ивану-дураку, но постепенно всё больше приходил к мнению, что роль последнего отведена им обоим.

      После того, как он перемахнул балконный поручень, жизнь понеслась, как феррари, выходящая на прямую в «Формуле-1». У Глеба просто дух захватывало от таких неожиданных поворотов, мало того, ещё не выйдя с этого виража, он с нетерпением предвкушал следующий.

      К вечеру, когда солнце накалилось докрасна, на горизонте показались редкие деревца, постепенно переходящие в густой смешанный лес.

      – Нам точно туда? – недовольно спросила Ида, натягивая сапоги.

      Глеб кивнул, доставая плащи.

      – Уверен?

      – Нет, – покачал головой парень, – но дорога уходит туда.

      Ида вздохнула и убрала бинты в заметно полегчавшую суму.

      Тракт действительно вёл в лес, густой и неприветливый. Первыми гостей встретили голодные стаи комаров, которых пришлось отгонять сорванными ветками. Над дорогой нависали тяжёлые кроны лип и берёз, перемежённые неприступными разлапистыми елями.

      Полумрак ещё разрезали розоватые закатные лучи, но свет уже заметно гас.

      Все звуки уже постепенно стихали, только неслось где-то недалеко кукушкино ауканье:

      – Ух-ху! Ух-ху-у!

      – Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось? – по привычке спросила Ида.

      Кукушка тут же