Казанский альманах 2018. Изумруд. Коллектив авторов

не разбираясь, взгромождались на телеги, и волы, лениво перебиравшие ногами, увозили жилища степняков в неизведанную даль, туда, куда им приказывал идти повелитель Сарая.

      Рядом с одним из таких кочевий отряды солтана Джеляльуддина шли целый день. Мухаммаду наскучил долгий переход, и он подобрался ближе к степнякам. В одном из шатров, взгромождённом на телегу, ехала круглолицая девчонка с чёрными раскосыми глазами. На голове её, как у взрослой, колыхалась бокка. Убор был не богатым, обтянут красной бумазеей и украшен медными монетками – пулами. И спица торчала из бокки обычная, железная, но девочка в головном уборе вела себя так, словно её волосы украшала ханская шапка в соболях и дорогих каменьях. Мухаммад приладил ход коня к неторопливой поступи волов. Девчушка поначалу и голову не повернула, сидела, не отрывая взгляда от дороги. Ханскому внуку вздумалось обратить на себя внимание: он пришпорил скакуна, легко умчался вперёд и так же быстро вернулся, вынырнув из оставленного им облака пыли; уронил на землю меховой малахай и подхватил его, свесившись под самые копыта коня. Девчонка заинтересованно повела глазками, но стоило Мухаммаду взглянуть на неё, вновь безучастно смотрела на дорогу. Мальчик рассердился, насупился, он не знал, что ещё сделать, о чём заговорить. А она завела беседу первой, как только добрались до реки и остановились на ночлег.

      – Хочешь помочь принести воды?

      Мухаммад даже оглянулся, ему ли это сказала гордячка до того целый день не замечавшая его. Но вокруг не было никого, и девочка улыбалась ему, показывая ровный ряд белых, как жемчужины, зубов. Мухаммад загорелся ответной улыбкой, вырвал из рук девочки кожаный торсук:

      – Давай помогу!

      Народ скопился у реки: кто поил лошадей и скот; кто зачерпывал воду в бурдюки и котелки. Поглядев на вскипавшую от гомона и тысяч ног речную воду, дети не сговариваясь прошли дальше. Когда стих шум большого лагеря, они спустились к темневшей реке. Мухаммад зачерпнул воду, а рука девчонки легла сверху на его пальцы:

      – Дай мне.

      – Почему?! Я сам могу! – сказал он с вызовом.

      – Ты ещё маленький, – с чувством превосходства усмехнулась девочка. – А меня уже хотят замуж выдать.

      Мухаммад насупился, но блестевшие озорным огнём глаза и ямочки на смуглых, напоминавших яблочки щеках кочевницы, так и зазывали.

      – Я не маленький! – крикнул со злостью. – Захочу и поцелую тебя.

      Глаза её округлились, она отступила назад, но вновь дерзко улыбнулась:

      – А ну, поцелуй!

      Мухаммад растерялся. Сколько раз он видел, как отец и его гости на разгульных пирах ласкали невольниц, но сам перед этим действом испытывал тайный страх, который остался с раннего детства, когда в далёком Кракове фрейлины королевы Ядвиги тискали и целовали его, потешаясь над маленьким мальчиком. Но лобзания эти он помнил, и странно, в последнее время часто думал о них, стыдясь и томясь отчего-то. Юный солтан набрался смелости и шагнул