Повелители волков. Виталий Гладкий

Артагерс бросил на камни шкуру горного барса.

      – Я так понимаю, царь, ты пришел к оракулу не просто попытать свою судьбу… – Маг, сидевший на камне напротив Дария, казалось, вонзил свои глаза прямо в душу повелителя персов.

      – Ну а если понимаешь, так почему спрашиваешь? – несколько резковато ответил Дарий.

      – Я не спрашиваю. Я просто отвечаю своим мыслям.

      – И что они тебе подсказывают?

      – Вряд ли ты хочешь жить вечно. Об этом мечтают только глупцы. А ты, царь, умен и бесстрашен. Но ты весь в сомнениях и колебаниях, что, в общем-то, понятно – умный повелитель не может пребывать в невозмутимом спокойствии и бездеятельности. Зервана, стоящий выше добра и зла, породил царя света Хормазда и Ахримана. Божество зла Ахриман – плод сомнений Зерваны. Но он еще и любимый его сын, созданный на погибель миру – для того, чтобы испытывать человечество…

      – Прости, маг, – перебил Дарий старца, – но мне такие высоты философской мысли непостижимы. Я не понимаю, о чем идет речь.

      – О двойственности человеческой натуры, – объяснил старец. – Ты хочешь не просто править своей великой империей, а получить ярлык на это правление от высших сил.

      Дарий был поражен. Маг словно покопался в его голове! Как такое могло случиться?! Не проще ли, вместо пророчеств оракула, сбросить старца со скалы? Глаза царя остро блеснули – он вспомнил, что произошло после того, как заговорщики убили Гаумату и Патицита. Когда народ узнал, как его обманули, то первым делом принялся добивать остальных магов, которых считали сторонниками лжецаря. Уцелели очень немногие, в отдаленных провинциях. И когда Дарий сел на трон, маги уже больше не имели на повелителя персов такого влияния, как прежде.

      – Моя смерть ничего не решит, – устало улыбнулся маг, заметив опасные искорки в глазах царя. – Наша судьба покоится на коленях богов, а Зервана стоит над ними. Изменить ничего нельзя. Подправить – да, можно. Ибо дорога к цели не прямая, у нее много ответвлений.

      Царь немного подумал и нехотя ответил:

      – Ты прав, маг. Мне не нравятся слухи, которые бродят по стране. Самое невинное прозвище, которое мне присвоили, это Торгаш. И все потому, что я лишь упорядочил систему сбора налогов. Я догадываюсь, – даже знаю наверняка, – кто распускает мерзкие сплетни, но нельзя всех убить, потому что потом некем будет править.

      «Государство мое процветает и сильно, как никогда, – думал Дарий. – Персы живут в довольстве и богатстве. Многие народы пали ниц перед моим знаменем, с корнем вырвана смута, построена новая столица. Но почему я должен постоянно доказывать всем, что достоин быть царем?! Ведь тот же Кир Великий не имел ничего общего с мидийской династией. Родом он был мард, его отец Атрадат разбойничал, а мать Аргоста пасла овец. Хорош царь! Где только он нашел подтверждение своего царского достоинства? Видимо, у евнуха Артембара, у которого работал