Расколотый мир. Татьяна Гармаш-Роффе

где на обложке было крупно «Секрет женского обаяния». Он купил: хотел узнать этот секрет.

      Секрета он так и не узнал: там какая-то бурда была написана. Про духи, да украшения, да маникюр… Да они все, женщины эти, с духами, и с украшениями, и с маникюром! И ни одной это обаяния не прибавило!

      У него было много богатых клиенток, которые могли себе позволить все то, о чем в статье писалось. И пахли они, как журнал проповедовал, и цацки положенные носили, а толку никакого. Некоторые даже были совсем неприятные. Только и думаешь: скорей бы уже свалила! Зато иные как намагниченные, так и хотелось забраться к ним в машину, чтоб увезли с собой…

      Так что фигня в статье была. Но он другое понял: женщинам это важно. Какие на них цацки, какой маникюр. И стал время от времени делать клиенткам комплименты.

      С тех пор его чаевые удвоились. Тогда Роман решил почаще покупать такие журналы и почитывать. Вычитал еще про обувь, взял на вооружение. И, когда появилась Дама с Собачками, он ей первым делом сказал: «Какие у вас красивые босоножки». Она хмыкнула: «А ножки, что ли, нет?»

      – И ножки, – он смутился.

      Красотка потрепала его ручкой по щеке и сказала, что он милашка. Потом прищурилась, окинула его взглядом с головы до ног и произнесла:

      – Жалко, маленький еще. Сколько тебе, восемнадцать?

      – Девятнадцать.

      – Сосунок, – заключила она. – Малолетних не развращаю.

      Он еще больше покраснел, а она залилась смехом.

      – Неужто девственник, такой красавчик? Ну, годика через два я тебя ее лишу, если раньше никто не возьмется за это неблагодарное дело… А пока машину мою посмотри! Она почему-то подсела набок. Только имей в виду, оставлять я ее не буду. Или сразу чинишь, или я уезжаю.

      Машина подсела набок по очень простой причине: одно колесо немного спустило. Он объяснил это хозяйке.

      – Так ты сразу починишь?

      Роман не мог сдержать улыбки: такое не называлось словом «починить». В лучшем случае колесо нужно подкачать, в худшем – поменять.

      – Минут пятнадцать, – ответил он.

      – Прекрасно!

      Женщина открыла заднюю дверцу, немного пошебуршилась в машине и выпустила оттуда четырех собак разных размеров. Они вели себя на удивление дисциплинированно, только шкурами потрясли. Роман не смог бы назвать породы этих псин, но у него создалось ощущение, что хозяйка их подбирала по цвету, соблюдая гамму осеннего листопада – от золотистого нюанса меда до глубокой меди. Это тональное братство было предназначено, без сомнения, служить обрамлением для их хозяйки, чей наряд сочетал охру и терракоту.

      Крепенько ухватив маленькой изящной ручкой все четыре поводка, красотка направилась за ограду выгуливать свою собачью бригаду, а он еще некоторое время смотрел ей вслед, испытывая смутное волнение. Ее костюмчик – короткая юбка и нечто на бретельках, пикантно приоткрывавшее снизу загорелый живот и сверху грудь, – вызвал в нем тоску и желание.

      Желание женщины?

      Или другой жизни?

      Роман не знал ответа на этот вопрос. Да он, собственно, его никогда и не пытался сформулировать. Просто чувствовал, что Дама с Собачками его волновала. Вот и все.

      Ее темно – и томно-красный