Мир юных. Крис Вайц

      Донна

      Проезжаем бывшую школу Питера, Стоунволл, на Астор-Плейс. Здесь учились старшеклассники геи, лесбиянки и трансгендеры, к которым в «нормальных» школах относились хреново.

      Питер. Старая добрая альма-матер.

      Я. Клевое заведение было?

      Питер. А то! Гейское-гейское, веселей не придумаешь. Занятие по дизайну интерьеров, изучение мюзиклов, а на третьем уроке – дискотека. Потом у лесбиянок – урок кройки и шитья. (Задумывается.) Да нет, обычная школа. Только не травил никто. По крайней мере за то, что ты – гей. Скорее, могли травить за то, что недостаточно гей.

      Я. Ну… теперь-то стало лучше, да? В смысле, народу уже типа недосуг гомофобией страдать.

      Питер. Точно. Ура. Я всегда говорил – нам дадут жить спокойно, только когда мир сдохнет.

      Решаю сменить тему и спрашиваю у всех:

      – Слушайте, а вам задавали рассказ «На реках Вавилонских»?

      Джефферсон. Это который про парня из будущего? Он попадает в таинственный город, разрушенный после Третьей мировой войны. А город подозрительно напоминает Нью-Йорк.

      Пифия. Ага. Мы его как раз читали. Ну, перед Случившимся. Прикольно было.

      Я. Самый крутой апокалипсис – в фильме «Безумный Макс 2: Воин дороги».

      Джефферсон. Ты у нас просто перекати-поле.

      Питер. А мне всегда зомби нравились. Но те, что медленно бродят. Которые бегают, сильно страшные.

      Я. А как вам «Бегство Логана»? Мы с вами типа такие Логаны. У них там все классно, только в тридцать пять лет людей убивают.

      Питер. В тридцать пять? Старики!

      Пифия. Мне нравятся разные суперспособности. Вроде теликинеза.

      Я. Да уж. Наш апокалипсис – отстой. Кругом воняет, и у нас ни суперспособностей, ни крутых наворотов типа ховерборда. (Кричу в кабину.) Эй, Умник, почему ты не умеешь делать ховерборды?

      Умник. Законы физики не дают.

      Я. А, и ты отстой.

      Умник (обиженно). Я не отстой.

      Я. Не парься, Ум. Я пошутила. Шутка юмора. Сарказм. Короче, говорю то, чего на самом деле не думаю.

      Умник вытирает лицо. Он часто так делает – будто не вытирается, а прячется. Типа: «Ну что за напряг выуживать из ваших слов настоящий смысл! Утомили».

      До самой церкви Грейс-черч, где дорога забирает левее, на улицах спокойно. Питер стучит по крыше кабины, и Джефф останавливается.

      Питер. Пойду замолвлю за нас словечко перед Патроном.

      Джефферсон. Некогда.

      Питер. Да ладно, все у нас пучком. Зомби не пристают, пули не летают.

      Я. С чего ты взял, что Бог на тебя внимание обратит? И что он вообще, блин, существует?

      Питер. Хуже не будет. Аргумент Паскаля. Если ты веришь в Бога, а его нет, все равно помрешь и про ошибку свою не узнаешь. Но если он есть – та-дам! Джекпот твой.

      Джефферсон. Ладно.

      Питер. Спасибо, шеф. Я мигом.

      Он отдает мне свою арматурину и выпрыгивает из пикапа.

      Двери церкви большие, деревянные и закрытые. Кто-то краской написал на них на латыни: Quem Quaeritis in Sepulchro, O Christicolae?[2]

      Питер

2

Кого вы ищете во гробу, о христианки?