Шустрый. Владимир Романовский

кивнул.

      Фамилия известная. Тянуть дальше было неприлично. Он взял в руку колоду и начал метать. Лицо Сынка не выражало ровно ничего, кроме ранее всеми отмеченного простодушия. Зрители с возрастающим интересом следили за игрой.

      Налево, в нечет, и направо, в чет, падали пятерки, семерки, короли, и все это не имело значения. Но наконец из колоды выскочил валет – в нечет. Сынок был к этому готов, ничего другого он и не ожидал. Банкомет, стараясь не улыбаться, переместил к себе деньги и вексель. Тут же на стол лег следующий вексель – на сто тысяч.

      – Угодно? – спросил Сынок, и позволил себе улыбнуться.

      Банкомет чуть помедлил, а на лицах дворян и офицеров выразилось восхищение. Сынок продолжал стоять в непринужденной позе, положив руку на эфес кавалерийской сабли.

      «Он сумасшедший», подумал Банкомет. И сказал спокойно:

      – Разумеется, сударь.

      В этот раз валет Сынка не заставил себя ждать – лег в нечет пятой картой из новой колоды.

      Выражение лица Сынка не изменилось – все то же простодушие.

      – Когда вам будет угодно рассчитаться? – спросил Банкомет.

      – Завтра утром, – спокойно ответил Сынок. – Если вас не затруднит…

      – Нисколько, – заверил его Банкомет, протягивая визитку.

      – Одна лишь заминка есть, заранее прошу прощения, – уточнил Сынок. – Дело в том, что с тех пор, как я вернулся с позиций, я много сплю и поздно встаю. На позициях не поспишь. Теперь вот роскошествую. Иногда даже до одиннадцати часов сплю. Поэтому «завтра утром» в данном случае означает – ближе к полудню. Вы не против?

      – Зачем же, – почти возмутился Банкомет. – Чтобы я мешал сну защитника отечества? Спите сколько вам угодно, сударь. Хоть до вечера. Если вы зайдете, а меня не будет дома, передайте деньги моему дворецкому, я ему доверяю.

      – Благодарю вас, – ответил Сынок. – Честь имею.

      Он коротко по-военному поклонился и вышел из залы, сопровождаемый восхищенными взглядами.

      Так не бывает, подумал он. Чтобы одна и та же карта проигрывала четыре раза подряд – такого не может быть, это противоречит логике. Он еще раз позволил себе так подумать, после чего, выйдя на улицу, успокоился и собрался с мыслями.

      Денег в столице у него не было больше никаких, кроме нескольких ассигнаций в кармане на мелкие расходы. Вне столицы тоже не было. У дяди-генерала были прямые наследники, коим с племянником делиться было не с руки. Было имение, принадлежавшее ранее погибшему на войне отцу, а теперь матери Сынка, и ему, Сынку, тоже. Имение следовало заложить или продать.

      Но до имения нужно сперва доехать.

      Можно имение сбыть, никуда не уезжая – какому-нибудь столичному, но и это заняло бы время, следовало бы списаться с матерью и ее управляющим.

      Также, можно было, наверное, застрелиться, но очень не хотелось.

      Не отдать карточный долг – дело немыслимое.

      Следовало идти – к знакомому Иудею, либо к Азиату. Сынок выбрал Иудея.

      Час