Сотник из будущего. На Запад!. Андрей Булычев

заходя за хозяином в большой дом, представил андреевца Малмыш. – Жми, жми ему руку, – хмыкнул он, видя, как недоверчиво оглядывает его купец. – Не простой это охранный вой, а человек от князя Ярослава Всеволодовича, что опять по праву свой стол взял в Новгороде. Вернее, даже от его воеводы, Андрея Ивановича. У него к тебе, Истомыч, особое дело будет, а какое, я даже и сам не ведаю. Так что вам с глазу на глаз переговорить надобно будет.

      – Ну, здравствуй, княжий человек. – Гостена крепко сжал протянутую ему руку.

      – Здравствуй, купец, – улыбнулся Назар.

* * *

      В языческой Литве время весеннего равноденствия праздновалось широко. Отгремели потешные бои на льду реки, отшумели обильные пиры у всех, начиная от простого смерда и заканчивая самим князем.

      Всем было привольно и весело, но были и те, для кого такие праздники были большой заботой и головной болью. Старший чашечник княжьего двора Миндовга Марич был именно из таких. Свита и все многочисленные званые гости веселились себе без забот, а его делом было следить, чтобы люди, ответственные за веселящие напитки, были всегда расторопные и умелые. А ведь дело их было очень непростое! В голове всегда нужно было держать, какие напитки разливать пирующим и в какую посуду. Когда и кому подавать их по очередности, и даже вообще – как это правильно делать, ибо тут было важно не обидеть княжьего гостя или человека из свиты, принизив тем самым его статус перед всеми окружающими. Тут важно было соблюдение целого ритуала. Потом уже, когда пир разгорался и были выпиты первые бочки меда, пива или вина, становилось немного попроще. И все равно нужно было держать все в голове и внимательно следить, чтобы простые чашечники делали свою работу проворно.

      Придворная должность была важная, и Марич этим гордился. Ведь именно благодаря ей он и был вхож в самые богатые дома литвинской знати и был уважаемым человеком в высшем обществе. А ведь совсем недавно он мерз в походах дружины князя и рисковал своей шкурой, ожидая получить стрелу или болт самострела. Мог он быть и покалеченным при осаде крепости или даже попасть в плен! Ведь военная удача такая капризная и изменчивая, и, вспомнив былые неприятности, шляхтич зябко передернул плечами.

      – Айварас, бездельник! Где ты там?! – выкрикнул он недовольным голосом. – У меня уже дрова в камине прогорели, а тебе до того и дела нет! Шевелись быстрее, старый дуралей!

      Послышались шаги, и в светлицу вбежал чумазый истопник с вязанкой поленьев.

      – Сейчас я все подложу, хозяин, просто вы же сами сказали, чтобы вам не мешать.

      Развязав веревки, он заложил одно за другим поленья в очаг камина, и огонь в нем начал вновь разгораться.

      – Ну, все, все, хватит уже, – пробурчал недовольно Марич. – Чего ты пихаешь так много? Хочешь опять, чтобы здесь, как у русских в их бане, жарко стало? Смотри мне, старый пень, перетопишь как-нибудь – и все из-за твоей нерасторопности погорим!

      Из длинного коридора опять послышались шаги, и в комнату заглянул самый старший всей дворовой сторожи шляхтича Лукас.

      – Господин! –