Безмолвный король. Амо Джонс

он мне на ухо. – Когда ты все узнаешь, они убьют тебя.

      Мне все равно.

      Меня удочерили. Вся моя жизнь была ложью. Я была не права. Я не могу никому доверять. Только Деймону. Деймон. Его образ всплывает в моей голове, но вместо того чтобы успокоить, вызывает новые слезы.

      – Поэтому я облегчу тебе задачу и расскажу о главном секрете! – кричит он сквозь истерический хохот.

      Наклонившись, я замираю, мое тяжелое дыхание – единственное, что нарушает тишину.

      – Ты…

      Гремит выстрел, и Лукан с криком падает на землю.

      Я замираю, в ушах гудит звук от выстрела.

      Боль.

      Злость.

      Ярость.

      Ярость.

      Ярость.

      С каждой секундой во мне закипает жар. Его прикосновения к моему детскому телу. То, что он заставил меня сделать с Брантли. И то, что он заставил Брантли сделать со мной, когда мы были детьми.

      – Хватит! – кричу я, мои остекленевшие глаза устремлены на стоящую передо мной машину.

      Тишина.

      Я медленно оборачиваюсь и вижу, что Бишоп сидит рядом со мной, опустившись на колени перед Луканом, который истекает кровью на дороге.

      Я смотрю на Лукана, наклонив голову. Улыбаясь, я шепчу:

      – Я счастлива видеть твою боль.

      Лукан смотрит мне прямо в глаза.

      – Я буду жить в твоих воспоминаниях, Лебедь. Вечно.

      Сжав челюсть, я наклоняюсь к Бишопу и кладу руку на его ботинок. Я подношу руку туда, где он, как мне известно, держит свой нож. Я чувствую, как он замирает, понимая, что я собираюсь сделать, но, прежде чем он успевает меня остановить – если он собирался это сделать, – я расстегиваю кобуру, вытаскиваю большой охотничий нож и торжественно поднимаю его в воздух. Глаза Лукана медленно следуют за моими движениями.

      – Ты видишь это? – Я провожу указательным пальцем по тупой стороне ножа. – Это «Фалькнивен A1Pro», нож для выживания.

      Я ухмыляюсь, любуясь тем, как мальчики – за исключением Бишопа, который все еще сидит рядом со мной, – стоят позади меня и смотрят за моими движениями со смесью благоговения и страха. Они прикрывают меня, но сейчас мне не нужна их защита. Я вонзаю нож в область таза Лукана до тех пор, пока не чувствую, как его кости хрустят под лезвием. Он кричит громким, леденящим душу криком, его спина выгибается, а по лицу текут слезы.

      Я наклоняюсь к его уху, провожу губами по мочке – так же, как он недавно делал со мной. Чувствуя, как его кровь заливает мою руку, я ухмыляюсь и шепчу:

      – Знаешь, раз уж ты любишь устраивать шоу… этот нож – нож для выживания.

      Я провожу кончиком пальца по лезвию, моя рука липкая от его крови. Он усмиряет мой гнев, успокаивая его, словно пакет со льдом на свежем ожоге. Избавляет меня от боли.

      Выдергивая из него нож, я отступаю на дюйм назад и обеими руками сжимаю лезвие, готовясь вонзить его в голову Лукана. Это единственный способ потушить пожар, бушующий у меня внутри. Жжение лишь немного ослабевает, когда появляется Брантли, выхватывает нож из моей руки и вонзает его прямо между глаз Лукана. Кровь брызжет на меня, заполняя все мои рецепторы