Держи меня за руку / DMZR. Loafer83

настоящего, моего умерло, потоками трупов вытекая из меня, сколько меня осталось во мне? Пробую этот дым на вкус, он как мороженое, сладкое и невкусное. Такое часто попадалось мне в кинотеатрах, когда я пыталась выпендриться перед папой, заказывая невразумительные комбинации и забирая у него его простые шарики пломбира и шоколадного мороженого, папа всегда заказывал двойную порцию, сразу зная, чем всё кончится, не останавливал, не переубеждал. Стальной монстр рычал где-то рядом, я не разглядела, что это была за машина, заигравшись с облаком выхлопного газа, слушая рычание мотора, чувствуя горячечную пульсацию на пальцах, я вдруг вспомнила, как папа рассказывал, что двигатели могут делать и из алюминия. Меня это тогда так рассмешило, я отлично помню алюминиевые трубки, из которых была сделана теплица у бабушки на даче, даже я их могла сломать. Мы ездили с классом на экскурсию в музей автомобилей, где-то за городом. Пытаюсь вспомнить и не могу, но отлично помню, что там был и самолёт, даже несколько, а во дворе стояла военная техника, старая и не особо, вся облепленная мальчишками и девчонками. Я долго смеялась, не представляя, как двигатель, эти огромные глыбы, разрезанные вдоль, восседавшие на внушительных монументах, могли быть сделаны из такого мягкого металла. Было так смешно, а папа, как мне показалось, немного обиделся, что я ему не верю, он всё рассказывал про какие-то зазоры, про ресурс, какой ресурс, непонятно, что сейчас техника стала, с одной стороны, сложнее, куча электроники, а механика проще, поэтому машины служат недолго. Для меня это всё было неинтересно, что я тут же и сказала папе.

      Я отпустила дым и осмотрелась. На парковке перед торговым центром было пусто. Это был тот самый торговый центр, откуда меня вырвали из жизни, вычеркнули из списка живых, не вписав, видимо по халатности, в список мёртвых. Мне так захотелось, чтобы папа был рядом и стал рассказывать о двигателях, о бурильных вышках, о специнструменте, шлангах, рассказывая пошлые и смешные анекдоты про буровиков, о страшно ревущих, прыгающих на постаментах машинах, изрыгающих из себя тёмно-коричневую гадкую массу, он называл их декантерами, я листала поиск, не понимая, что они делают, они же для вина, а папа так смеялся! Я бы слушала всё, обо всём, только бы он был рядом. Расплакалась, с теплом в сердце вспоминая фотографии и видео из командировок, как бьёт фонтаном грязная вода в небо и жутко матерятся грязные мужики, ловя порванные шланги, горы, леса, озёра, такие чистые, словно рядом никого никогда не было, и человек ещё не завёз в этот чудесный уголок тонны металла, грязь, копоть, бочки яда, смерть.

      Я стояла и рыдала, громко, в голос, удивляясь, что ещё так умею. Долго, сильно, в палате я еле-еле могу ответить ДА или НЕТ, совершенно не слыша себя.

      Что-то переменилось… Такое острое внезапное чувство, когда замечаешь не сразу, а кожей чувствуешь приближение опасности. Я вытерла слёзы и, наконец, рассмотрела торговый центр и всё вокруг – ничего, абсолютное ничто окружало парковку и здание торгового центра, будто бы кто-то вырвал локацию из компьютерной игры