Наследник Тавриды. Ольга Елисеева

сорвался гость. – Так вот, накануне неприятностей в Семеновском полку мы получили известие, что в гвардии действует шайка… ну, тайное общество. Были известны его члены. Все. По фамилиям. Не бог весть какие птицы. Но офицеры. Мы с Илларионом Васильевичем подали императору доклад. Солдат наказали весьма сурово. Я думал, что этих господ хотя бы допросят.

      – И что? – с живостью поинтересовался Воронцов. В его глазах мелькнул незнакомый Бенкендорфу сухой блеск.

      – Ничего. Трогать не велено. – Александр Христофорович сокрушенно опустил голову. – Сегодня я отвечал на вопросы государя. И знаешь, о ком он спрашивал?

      Лицо графа оставалось непроницаемым.

      – О тебе. – Гость выдержал паузу. – О Ермолове, Киселеве, Орлове, Волконском. Обо всех, кто реально имел вес в армии. Александра Павловича интересовали вы. И ваши, так сказать, связи с теми, кто указан в списке заговорщиков.

      Михаил поднялся. На его лице застыла неприятная улыбка.

      – И что же ты сказал?

      Бенкендорф заерзал.

      – Сказал, что на тебя влияют братья Тургеневы. К счастью, государь этим удовлетворился. Но, Миша, я не знаю, что за каша варится в царской голове! – Гость не мог больше сдерживаться. – Я не понимаю логики его размышлений. И я боюсь.

      Воронцов подошел к буфету красного дерева, достал оттуда бутылку бренди и два стакана.

      – Чего? Не на тебя же влияют Тургеневы, – съязвил он.

      – Но на мне отражаются решения государя, смысла которых я не улавливаю, – парировал генерал. – Виноваты одни, наказывают других. Кто гарантировал, что завтра вас всех не призовут к ответу?

      Граф разлил бренди по стаканам.

      – Разве вы с Илларионом Васильевичем не можете объяснить…

      – Васильчиков снят с должности, – выдавил из себя Шурка. – Я тоже.

      Рука хозяина застыла в воздухе, и бренди перелился через край.

      – Не доглядели. – Бенкендорф невесело рассмеялся. – Не знаю, кого поставят командовать штабом гвардии. Мне дают первую кирасирскую дивизию. Илларион Васильевич пока никуда не определен. Останется членом Государственного совета. Не густо.

      Михаил с жалостью смотрел на друга.

      – Ты подашь в отставку?

      – Нет. – Александр Христофорович покачал головой. – Меня из армии придется сапогами выпихивать. А тебе скажу: если ты сейчас испросишь у императора разрешение ехать за границу, он только обрадуется. Подальше от греха. Видно, сильно ты насолил своими идеями про крестьян.

      Михаил задумался.

      – Я рассчитывал уехать совсем в другом направлении.

      – Езда бывает не только на юг, но и на север, – разозлился Бенкендорф. – В кандалах и с казенным сопровождением! – Он помедлил, потом взял друга за руку. – Пусть рассеются подозрения. Генерал-губернаторство от тебя не убежит.

      Глава 3

      «Далече северной столицы»

      Кишинев. 1823 год.

      – Я вас