Анатом. Вера Юдина

мне, зачем его убили? – сухо сказал Иштван.

      – Если б знать.

      – Что-нибудь пропало?

      Димитриев посмотрел на Иштвана и улыбнулся.

      – А вот тут самое интересное. Не поверишь, мы обыскали все, но так и не нашли тела.

      – Какого тела? – удивился Иштван.

      – Княжны Мухиной. Он как раз с ней работал.

      – Как узнал?

      – Так вот тетрадка у него была, видимо, он ее успел под халатом спрятать, там записи об осмотре. Ты на время посмотри. Примерно за полчаса до того, как он записку тебе написал. – Димитриев открыл тетрадку в том месте, где была сделана последняя запись. – Мухина Татьяна Львовна, 18 лет, осмотр производится с позволения отца убиенной, князя Мухина Льва Александровича… Вот тут далее подпись князя. И все. А дальше пусто. Видимо, помешали ему.

      Это известие завело дело в тупик. Иштван понял только одно: дело они имеют с очень опасным, по всей видимости, медицински обученным человеком. Зачем-то неизвестному убийце понадобилась княжна, а доктор просто пал случайной жертвой, как преграда к достижению цели. Все оказывалось не так просто.

      Надо было возвращаться на Гороховую, побеседовать еще раз с задержанным юнкером. Аверьянова жандармы нашли в одном подвальном кабаке, славившемся своими революционными настроениями. Юноша был изрядно подвыпивши и еле ворочал языком, когда за ним пришли люди в форме. Он даже попытался оказать сопротивление при задержании, но быстро был обездвижен и доставлен в отдел. Он идеально подходил на роль убийцы княжны, пока не открылись новые обстоятельства.

      Первым разочарованием для Иштвана стали показания свидетелей, которые в голос утверждали, что весь вечер накануне молодой человек находился в таверне, в их компании, и не отлучался ни на минуту.

      Вторым разочарованием для Иштвана стал вид молодого подозреваемого. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он не убивал. Но не потому, что не хотел, а лишь потому, что физически был слаб и в душе слишком труслив. Хотя сведениями мог располагать.

      На утренней беседе с Димитриевым, пока это была еще неофициальная беседа, молодой человек вел себя нахально и развязно. К тому времени уже удалось выяснить, что юношу недавно отчислили из академии и форму он носил напрасно. По словам преподавателей, Аверьянов был малоспособным и ленивым, никакими особенными познаниями в какой-либо области наук не располагал и интереса к учебе не проявлял. Он был одним из тех учеников, что долгие часы проводили в карцере и крайне редко попадали домой. За это его и отчислили.

      Иштван сделал вывод, что юнкерскую форму юноша носил только ради возможности щеголять перед дамами и, судя по отзывам жильцов доходного дома, где он квартировался, пользовался явным успехом у женщин. В остальном он был чист, и удерживали его до вечера только лишь за то, что он пытался ударить жандармского офицера бутылкой по голове. Ну и для того, чтобы провести беседу уже после того, как выветрятся пары спирта.

      Возвращаясь в участок, Иштван бегло набросал в голове вопросы, которые он задаст