Дочь лучшего друга. Тиана Тесса

Там ничего не изменилось. Страх в глазах и скованная фигура. Очередной поворот, и колени девушки немного заносит в мою сторону.

      Вот дьявол, почему она в юбке? Женские коленки для меня – это особое искусство. И вчера она так внезапно выскочила из ванной в коротких шортах, что я невольно взгляд опустил.

      Просто как ценитель красивых коленок. Не больше.

      Здание института вырисовывается внезапно, значит, я ещё не забыл короткие пути, есть ещё порох в пороховницах. Обращаю внимание на время, мы ехали несколько минут, так что Саша может присоединяться к светлым умам, и о чем она говорила там ещё мечтает с утра до вечера.

      – Приехали, – объявляю девушке, и она тянется к замку ремня. – Только давай договоримся о легенде, я ехал двадцать километров в час и параллельно сдувал с тебя пылинки, идёт?

      Я пытаюсь обстановку разрядить, но кажется, мой искрометный юмор в этих краях не особо ценится. Сашка кивает и уже нервно пытается выдернуть ремень.

      Да что с ней?

      Накрываю ее руку своей и показываю, что можно это сделать без применения силы. Но как только касаюсь ее ладони, она ремень отстегивает, а руку тут же одергивает.

      Освободившись от оков безопасного движения, Сашка стремительно выбегает из салона, бросив стандартное «до свидания».

      А я просто смотрю ей вслед. Она не оборачивается, видимо, и правда, опоздать для нее – происшествие.

      Ну в принципе, Саша вполне может, действительно, так сильно любить институт.

      Настроение внезапно становится лучше, эта маленькая девчонка своими испуганными глазами меня почти рассмешила. Я против воли улыбаюсь, вспоминая ее смущенный взгляд и сбивчивый разговор.

      Даже оказавшись у матери, остаюсь в хорошем настроении, хотя тут есть от чего потерять желание не только улыбаться, но жить в принципе. Отчим на работе, чему я рад, в его компании чувствую себя неуютно даже спустя годы.

      Мама бледная, в старом теплом халате, готовит на кухне. Я тяну носом, внезапно переносясь в школьные годы. Всегда любил ее стряпню, так по-домашнему вкусно и… как-то уютно, что ли? Смотрю на мамину спину и думаю о том, что стоило больше с ней общаться, а не обходиться звонками по праздникам и пересылкой денег раз в месяц. Но находясь на расстоянии, не чувствуешь этой давящей ответственности, все кажется проще.

      Повернувшись, мама ставит передо мной тарелку борща и банку сметаны, ох, слюна сейчас зальет стол.

      – Очень вкусно, – говорю ей, съедая все за считанные минуты, мама смеется, сидя напротив меня, подперев голову ладонью.

      – Ты изменился, – говорит тихо, я киваю, предпочитая не развивать эту тему. Разговоры по душам – это не мое.

      – Мам, что врач сказал? – спрашиваю ее, она сразу как будто темнеет лицом, а мгновенье назад светилась.

      – Нужна операция, – говорит бесцветным голосом, словно речь не о ней идет. – Но и она не даст гарантий, что все будет хорошо. Повезет, не повезет, как говорится.

      Если бы я был долбанным оптимистом, я бы уже мял ее руку и, кивая головой, как китайский болванчик,