Москит. Том 1. Павел Корнев

отнюдь не только лишь с одними неумёхами-новичками. Тот же Лев оказался мало что способен противопоставить гуру, поэтому забросил тренировки саватом, переключился на новое направление и так преуспел в нём, что вскоре стал помогать Горицвету натаскивать других студентов. Вторым ассистентом сделался председатель студенческого клуба Яков Беляк, но этот здоровяк пока что компенсировал недостаток техники грубой физической силой.

      Шум и крики мне нисколько не мешали, я уселся в уголке, закрыл глаза и постарался расслабиться. Пусть техника закрытой руки и позволила избежать синяков и ушибов, пренебрегать восстановлением организма не следовало, вот я и погрузился в лёгкий транс, принялся гнать сверхэнергию волнами и очень быстро покрылся лёгкой испариной. Упражняться после этого не бросил, напротив – стал усложнять воздействие, до предела ускоряя процессы регенерации.

      Занятие рукопашным боем подошло к концу, студенты потянулись в раздевалку, им на смену начали подходить те, кто желал обрести просветление путём медитаций. Хватало и тех, кто практиковал оба подхода.

      К их числу относился и Лев. На правах помощника он завёл разговор с Михаилом Прокопьевичем, и тот принялся что-то ему разъяснять, отвлёкся лишь, чтобы отвесить ритуальный поклон Федоре Васильевне.

      К этому времени собралась и прикладная группа, как именовали нас подопечные Горицвета, эти наставнице вопросами не докучали, у неё всё было по-армейски строго. Расселись и без дополнительных указаний погрузились в транс, добиваясь полнейшей сосредоточенности перед началом отработки индивидуальных упражнений.

      Федора Васильевна подошла ко мне и спросила:

      – Ну и что у тебя с энергетическими каналами?

      – Полный порядок.

      – Так я и думала.

      Я рассказал о новом способе развития внутреннего потенциала, и на жёстком лице мануального терапевта по бокам ото рта залегли вертикальные морщины-складки. Как видно, симпатии к Лизавете Наумовне она отнюдь не испытывала, но после недолгих раздумий кивнула.

      – Да, в твоём случае это не лишено смысла. С этого и начни. – Федора Васильевна кинула косой взгляд на Горицвета и досадливо поморщилась. – Ишь, раздухарился, многостаночник! И в том он эксперт, и в этом! А на деле дилетант дилетантом! И как только могло в голову прийти пахартские медитативные техники с нихонскими боевыми искусствами совместить!

      Я никак откликаться на это замечание не стал, но и обратиться к сверхсиле не успел.

      – Длинный – друг твой? – спросила вдруг Федора Васильевна.

      – Вместе в гимназии учились.

      – Они с Мишей – два сапога пара! Оператор несостоявшийся и оператор невозможный.

      Сосредоточенность как рукой сняло, я поднял взгляд и спросил:

      – Почему – невозможный?

      – Он где инициацию прошёл?

      – На первом румбе первого витка.

      Федора Васильевна тяжело вздохнула, будто моей тупости поразилась.

      – Истинный