Тингл Твист. Екатерина Белецкая

могло произойти в любой момент, и от любой нагрузки, – Ит, конечно, в этот момент лукавил, потому что просто физическая нагрузка, и «замо́к» – это нагрузки совсем разные, в том числе и эмоционально, «замо́к», да еще и длительный, встряска не только для тела. – Скорее всего, у него уже давно болело сердце, но он этого не замечал, потому что принимал дикие дозы обезболивающих из-за переломов. Обезболивающих, и стимуляторов – зайди, посмотри, у него в каюте полстола завалено ампулами, которые он не успел утилизировать, а сколько он уже запрессовал… вот и думай. Но и это еще не всё. Он и до переломов был далеко не в лучшем виде, у него куча проблем, которые в совокупности могли дать нечто подобное. Сядь ближе, я тебе кое-что покажу.

      Он аккуратно, чтобы не потревожить порты доступа, сдвинул одеяло в сторону.

      – На живот посмотри, внимательно. Видишь, вот здесь выступ, словно бугорок такой длинный?

      Пятый кивнул, но он пока что явно не понимал, о чем речь.

      – Вспомни, как выглядят животы у наших – у Саба, у Кира. Они ровные. И совсем немного, но выступают вперед. А здесь ты видишь другую картину – мы подобное у мужиков рауф наблюдали неоднократно, и картина эта – фиговее некуда, уж поверь мне. Живот запавший, и сильно. А это капсула, по сути, ты под кожей и мышцами видишь половую систему. Потому что, как ты можешь догадаться, человеческое утверждение о том, что рауф…

      – Ит, не надо, а? – попросил Скрипач. – В общем, эта картина характерна для длительной углеводной недостаточности. Длительной, подчеркну. Не год, не два, не три. Больше. Это нехватка углеводов, которая постепенно перешла в нарушение обменки. А нарушение это сказывается, в том числе, и на работе сердца. Которое, конечно, адаптировалось и тянуло, сколько могло, вот только адаптироваться и тянуть до бесконечности никакой организм не может, уж не мне тебе про это рассказывать.

      Пятый всё еще сидел неподвижно, глядя на Рэда.

      – Я его чуть не убил, – проговорил он.

      – Опять снова-здорово, – Скрипач рассердился. – Может, ты ему еще и руку с ногой сломал, а? Чушь, надоело слушать этот бред. Убил. Никого ты не убил, наоборот, хорошо, что это сейчас выяснилось, и что мы начали помогать вовремя. Шанс есть, постараемся сделать всё возможное, чтобы вытащить.

      Пятый встал, и, ни на кого не глядя, вышел из каюты.

      – Переживает, – вздохнул Скрипач. – Ладно, пусть переживает, не до того сейчас.

      – Надо полную поддержку ставить, – Ит коротко глянул на Скрипача, тот понимающе кивнул. – И притащи второй кардио-набор, от этого уже рожки да ножки скоро останутся.

* * *

      Больше суток продолжалась эта жуткая, порой казавшаяся безнадежной, игра, в которой на одной стороне стола сидит смерть с краплеными картами в рукаве, а на другой стороне – врачи, и смерть прилагает все усилия, чтобы лишить их шанса на победу. А игровое поле, в который уж раз, это тело – в данном случае изношенное, усталое, и с минимальным собственным ресурсом. Но даже если тебе достались плохие карты, это не повод прекращать игру и сдаваться.

      Лин подключился первым, Пятый